Горькое похмелье

Сунув ноги в сапоги, накинув на плечи шинель, Махно вышел к кострам. Первым, кого он встретил, был хуторянин Трохим Бойко.

– Як вы меня тут нашли? – Нестор вглядывался в лица, обращенные к нему с надеждой.

– Деникин… чи там Троцкий тебе не найдут, а мы найдем, – ответил Трохим. – До кого ж нам ще йты, батько? Хлопци в Красной армии, бьються з офицерьем, а до нас на хутора явылысь якись комиссары, привелы продотряды, всю нашу жизню переиначують. В наши Советы своих ставлять. Большевыкив головамы назначають…

Пока Махно слушал Трохима, их обступали люди. Как всегда, они хотели узнать от батьки что-то такое, чего он и сам не знал.

– Шукають кулакив. Дви конякы, тры коровы – у йих це вже кулак. А у нас у кого и по пять коней. А наемного труда чи там сплоатации, цього, як ты велив, у нас нема!..

– Истинна правда! – закивали головами собравшиеся. – Мы – трудящи. Чоботы на ногах горять, розвалюются, так трудымось. Яки мы кулакы?..

– А продотряды хлеб требують!.. – продолжал Трохим. – Ладно б, шоб сколько положено, вроде налогу… а то – скилькы найдуть, стилькы й забирають. Грабеж… Хто добровольно не отдае, расстрелюють. Така добровольность.

– Нам чи до тебе, батько, чи до Григорьева за Днипро, – подытожил заросший, злой мужичок. – Григорьев по селам свой «универсал» розислав… Ось! Зове селян!

Нестор взял у него «универсал»:

– Ну, добре. Пойду. Почитаю.

Ему ответили одобрительным гулом.

– Почитай!.. Нам под руку Григорьева не дуже… Вин – чужий, чутки ходять, вин сам из охвицерив… Не оставляй нас, батько!

Нестор шел к хате, держа в руке григорьевский «универсал». Не удавалось, никак не удавалось ему уйти от роковой доли вождя, атамана, батьки.

На пороге его ждала Галина. Она все слышала. И в глазах ее горела искорка нетерпения. Она согласилась жить с Нестором не как «баба», а как «матушка», атаманша, анархистская предводительница. Она понимала смысл случившегося.

У оконца, в который бил утренний свет, Нестор читал убористый текст григорьевской листовки.

– Лихо пишет, зараза! – восхитился он. – От послухай! – И прочитал: – «Крастьянин! Вместо земли и воли тебе навязывают коммуну, чрезвычайку и комиссаров с московской обжорки»… Ну, «московской» тут лишнее слово. Я знаю, атаман против русских. И ще против жидов. Это не дело! Война меж народами – это, Галя, поражение в будущем. Без большого ума Григорьев. А пишет лихо! «Труженик святой! Божий человек! С этой земли, где распяли Христа, тебя гонят в коммунии!»

А где это распяли Христа? Може, в Одессе, когда там Григорьев хозяйновал? И при чем тут Христос? Ну и аферист! То вместе с большевиками церкви рушил, а теперь под верующих пидлажуется.

– Может, и аферист. Но многие поверят в эту писанину, – заметила Галина.

Махно задумчиво смотрел в окно.

– Галка, возьми моего коня, скачи до Харитоновой балки за Аршиновым. Тут дело непростое. Тут – политика. Моей головы мало.

Он продолжал смотреть в окно. Слышал, как проскрипела за уходящей Галиной дверь, видел огни, фигуры бродящих меж кострами людей.

На выстланных на песке ряднах спали дети. Благо лето, теплынь. Старшие отгоняли от спящих младших комаров и слепней.

У костров негромко переговаривались мужики и бабы.

– Тут, главне, шоб батько не сказав: все! Хватыть! Он же тоже натерпилый за свою жисть. Уморывся.

– Не скаже. Батько завсегда за народ. Хиба вин не понимае, шо мы без нього – нияк.

– Понятне дело: вин нам батько, мы йому диты!..

Мужики продолжали размышлять, спорить…

Всхрапывали лошади, мычали коровы.

Запорожье!..

…Теоретики в своем уполовиненном составе жили в стороне, версты за три. В этих плавнях хатки были разбросаны одна от другой по условным границам речных и иных угодий. У каждого добытчика была своя тоня.

Мужики увидели подъехавших к хатке, где размещался Нестор, Аршинова и Шомпера.

– Бачь, батько созывае тых, хто пограмотнее, на Совет.

– Та не. То те анархисты, шо з Москвы приехали.

– Ще лучшее. Москва дурного не посоветуе.

– Може, й так. Но, видать, шось буде.

«Универсал» Григорьева не очень заинтересовал анархистов. Сейчас на Украине все сочиняют универсалы, старая польская мода. Все обещают близкий рай и вареники с салом.

Оба ночных гостя были взбудоражены вовсе не «универсалом». Они еще у себя там с нетерпением ждали утра, чтобы рассказать Нестору о своем открытии. И сейчас Аршинов взволнованно расхаживал по тесной хате, натыкаясь на табуреты, обдумывая, как все, что родилось в их головах, внятно поведать Нестору.

– Нестор, ты понимаешь, что это значит: явление к тебе в плавни такого количества народа?

– Чого ж не понять? Им по шее дали, они и побежали меня искать.

– Теоретически верно, – согласился Аршинов. – Но явление тут более глубокое. Вот он, – Петр Андреевич указал на Шомпера, – он первый высказал идею. Подвергли анализу. Обдумали…

– Вы покороче. Что за идея?

– Народ наконец-то по-настоящему пробудился, Нестор! Он вождя требует.