Город и псы. Зеленый Дом

– Ужин готов, – сказала Лалита, выглянув в окно. Ее распущенные волосы каскадом падали на подоконник, крепкие руки казались влажными. – Хотите поужинать здесь, на террасе, сержант?

– С удовольствием, если это вам не доставит беспокойства, – сказал сержант. – У вас в доме я чувствую себя как на родине, сеньора. Только у нас река поуже, а в жаркие месяцы совсем пересыхает. И вместо деревьев пески.

Тогда, значит, ничего общего, – засмеялась Лалита. – Но, наверное, в Пьюре так же хорошо, как и здесь.

– Она хочет сказать, там тоже солнце греет, тоже ветер шумит, – сказал Ньевес. – Для женщин родина ничего не значит, сержант.

– Я пошутила, – сказала Лалита. – Но ведь вы не обиделись, сержант?

Что за мысль, он любит шутки, его располагают к себе люди, умеющие пошутить, а кстати, сеньора родом из Икитоса, не так ли? Лалита посмотрела на Ньевеса – из Икитоса? – и на мгновение сержант увидел ее лицо: отливающая металлом кожа, капельки пота, прыщи. Ему так показалось по манере говорить, сеньора.

– Она уехала оттуда много лет назад, – сказал Ньевес. – Странно, что вы заметили у нее тамошний выговор.

– Это потому, что у меня очень тонкий слух, как у всех мангачей, – сказал сержант. – Мальчишкой я очень хорошо пел.

Лалита слышала, что северяне хорошо играют на гитаре и что они сердечные люди, это верно? И сержант: конечно, ни одна женщина не устоит перед песнями, которые у них поют. В Пьюре, когда парень влюбляется, он идет за друзьями, все берут гитары и покоряют девушку серенадами. У них есть замечательные музыканты, сеньора, он многих знал – одного старика, который чудо как играл на арфе, одного композитора, сочинявшего вальсы. Адриан Ньевес кивком указал Лалите в глубину хижины: а она не выйдет? Лалита пожала плечами.

– Не хочет показываться, стесняется, – сказала она. – Не могу уговорить. Бонифация, как олененок, сержант, чуть что настораживается, все ее пугает.

– Пусть хотя бы выйдет поздороваться с сержантом, – сказал Ньевес.

– Оставьте ее, – сказал сержант. – Пусть не выходит, раз ей не хочется.

– Нельзя так быстро переменить жизнь, – сказала Лалита. – До сих пор вокруг нее были одни только женщины, и бедняжка боится мужчин, говорит, что их надо остерегаться, как ядовитых змей. Должно быть, ее этому монашенки научили. Сейчас она спряталась где-то на ферме.

– Женщины боятся мужчин, пока не попробуют, – сказал Ньевес. – А потом меняются, становятся ненасытными.

Лалита отошла от окна, а через минуту снова послышался ее голос, в котором звучала легкая обида: к ней это, во всяком случае, не относится, она никогда не боялась мужчин и не была ненасытной, зачем Адриан говорит такие вещи? Лоцман расхохотался и наклонился к сержанту: Лалита – хорошая женщина, но с характером, тут уж ничего не скажешь. На террасу вышел Акилино – добрый вечер, – маленький, тоненький, с живыми раскосыми глазами. Он принес лампу и поставил ее на перила. Двое других ребятишек, гладковолосые, в коротких штанишках, босые, вынесли столик. Сержант подозвал их, и пока он щекотал их и смеялся вместе с ними, Лалита и Ньевес принесли фрукты, копченую рыбу, маниоку – как все это аппетитно выглядит, сеньора, – и несколько бутылок анисовки. Лоцман дал каждому из детей его порцию, и они ушли. У них прелестные чурре, дон Адриан, – так в Пьюре называют ребятишек, сеньора, – сержант вообще любит детей.

– За ваше здоровье, сержант, – сказал Ньевес. – Мы очень рады видеть вас у себя в доме.

– Бонифация боится людей, зато она очень работящая, – сказала Лалита. – Она помогает мне на ферме и умеет стряпать. А как она шьет! Вы видели штанишки на детях? Это она их сшила, сержант.

– Но ты должна посоветовать ей, чтобы она так не дичилась, а то никогда не выйдет замуж.

– Если бы вы знали, сержант, какая она молчаливая. Только и раскрывает рот, когда мы ее о чем-нибудь спросим.

– По-моему, это хорошо, – сказал сержант. – Я не люблю трещоток.

– Тогда Бонифация вам очень понравится, – сказала Лалита. – От нее в жизни не услышишь лишнего слова.

– Раскрою вам один секрет, сержант, – сказал Ньевес. – Лалита хочет женить вас на Бонифации. Она мне все время это говорит, для того и попросила меня пригласить вас. Остерегайтесь, пока еще есть время.

Лицо сержанта приняло смешливое и вместе с тем слегка меланхолическое выражение – он уже однажды собирался жениться. Тогда он только что поступил в жандармерию и встретил девушку, которая его полюбила, и он тоже был к ней неравнодушен. Как ее звали? Лира. Ну и что же случилось? Ничего, сеньора, просто его перевели из Пьюры, а Лира не захотела поехать с ним, на том и кончился их роман.

– Бонифация поехала бы за своим суженым хоть на край света, – сказала Лалита. – В наших местах мы, женщины, не ставим мужчинам условий. Вам надо жениться на здешней, сержант.

– Вы видите, когда Лалита заберет себе что-нибудь в голову, она не отступится, пока не добьется своего, – сказал Ньевес. – Лоретанки – настоящие разбойницы, сержант.