Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Косвенным свидетельством остроты и активности франкско-вестготских взаимоотношений стало и создание тем же королем Сисебутом, прославившимся не только как энергичный полководец, но и как видный латинский писатель[784], яркого антифранкского памфлета — «Житие св. Дезидерия». Главными антигероями повествования — гонителями святого, который являлся епископом Вьенна, выступают знаменитая франкская королева Брунгильда (?–613), готка по происхождению (дочь Леовигильда и Госвинты), и ее внук, король Австразии Теодорих II (596–613). Однако сочинение интересно не только своим очевидным антифранкским пафосом, который показателен сам по себе, поскольку является показателем неравнодушия к происходившему далеко к северу от Пиренеев[785], но и степенью осведомленности Сисебута в современных ему галльских событиях.

Во-первых, сведения о биографии Дезидерия Вьеннского, сохраненные Псевдо-Фредегаром, имеют явные параллели в тексте жития. Правда, франкский хронист, к сожалению, немногословен в этом вопросе, но вестготский агиограф явно знал не меньше его как об изгнании святого из епархии и ссылке на удаленный остров[786]

, так и о мученической гибели вьеннского прелата, безжалостно забитого камнями сразу после возвращения из изгнания[787]. Во-вторых, то же самое прослеживается и применительно к биографиям Брунгильды и Теодориха (правда, жанр жития ограничил круг приводимых сведений лишь сообщениями о кончине обоих персонажей, на которых агиограф возлагал вину за мученическую гибель святого).

Если не обращать внимания на преисполненный риторических образов стиль Сисебутова изложения, также мотивированный требованиями жанра, то окажется, что события, связанные со смертью франкского короля[788] и его бабки, известны Сисебуту до деталей: он хорошо знал, что Теодорих умер от дезинтерии, а Брунгильда, захваченная в плен бургундским королем Хлотарем II (584–629), была подвергнута позорящему ритуалу (ее провезли обнаженной на верблюде перед строем воинов), а затем, привязанная к ногам лошадей, разорвана на части[789]

.

Сопоставимая ситуация прослеживается и применительно к испанской историографии. Правда, в VI — начале VII в. Испания не дала ни писателя, равного по уровню Григорию Турскому, ни, соответственно, сочинения, сопоставимого по степени фундаментальности и подробности с «Церковной историей народа франков». Однако аналоги более скромному по целям сочинению Псевдо-Фредегара вестготская Испания знала. Речь идет о хронике Иоанна Бикларского — писателя, биография которого до сих пор является предметом научных дискуссий[790], но текст которого во многом говорит сам за себя[791]. Судя по приводимым им сведениям, военные конфликты за Септиманию выглядят вполне обычным делом. Так, в условиях франкской опасности борьбе за Бондарскую Галлию был вынужден посвятить себя Лиува I (568–573), оставив остальную часть королевства на попечение своего брата и соправителя Леовигильда[792]

. После смерти Лиувы последний немедленно (в том же 573 г.) направился туда, чтобы удержать этот регион в своей власти[793]. В 585 г. Леовигильд направил в Нарбоннскую Галлию своего сына Реккареда, и театр военных действий растянулся вплоть до р. Роны, причем вестготы в тот раз сумели отразить франкские поползновения[794].

Иоанн (после 540 — между 624 и 631) был младшим современником Григория Турского, а потому порой его свидетельства прямо пересекаются с данными Григория и возникает любопытная возможность сравнить две точки зрения на одно и то же событие. В частности, это касается похода, совершенного в Септиманию франкским герцогом Дезидерием в 587 г.[795]

Если испанский хронист глухо упоминает лишь о завершении кампании — разгроме франкского войска «военачальниками» молодого короля Реккареда, то Григорий приводит целостный рассказ. Судя по его данным, наряду с Дезидерием войском командовал некий Аристовальд. Их войско дошло до самого Каркассона, но потерпело поражение у его стен. Дезидерий погиб, что и привело к неудаче всего предприятия[796]. При этом не упоминается ни об одном полевом сражении. Готы оборонялись, и им было, как говорится, нечем гордиться, что, видимо, и объясняет краткость сообщения Иоанна.

Действительно, в других случаях он гораздо более красноречив, тогда как Григорий и Псевдо-Фредегар, наоборот, оказываются намного лаконичнее. Речь идет о событиях похода 589 г., который, видимо, должен был стать реваншем за поражение двухлетней давности[797]. Здесь присутствуют все действующие лица событий как с франкской (король Гунтрамн и герцог Бозон), так и с готской стороны. Рассказ Иоанна превращается в восторженный панегирик Клавдию, дуксу Лузитании[798], который стоял во главе вестготского войска и разбил новых «мадианитян» — франков, подобно библейскому Гедеону (Иероваалу), сыну Иоасову (Суд. 7–8).