Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Для дальнейшего рассуждения принципиально важен тот факт, что основные принципы правового режима, действовавшего на территории Эстремадуры, оформились при заселении Сепульведы в первые десятилетия X в. и отразились в тексте латинского фуэро после окончательного присоединения города к Кастилии в конце XI в. Судя по документам того времени, колонизация Сепульведы носила организованный характер[958]. Территория для поселения определялась владельцем земли — королем, сохранявшим за собой право пересмотра ранее установленных границ. Среди прочего об этом свидетельствует содержание грамоты Альфонсо VI, датированной 1076 г., по которой кастильскому монастырю Св. Доминика в Силосе передавалось местечко Сан-Фрутос близ Сепульведы, где и поныне существует знаменитый еремиторий Св. Фрута. Помимо имен проживавших по соседству с ним 26 человек из числа первых поселенцев Сепульведы документ упоминает о «determinatores» — королевских должностных лицах, которые занимались размежеванием участков, выделенных сепульведским «populatores».

Точно так же в 1143 г. при заселении района виллы Роа, осуществлявшегося по сепульведской модели, король Альфонсо VII в специально изданной грамоте определил территорию, передаваемую поселенцам. Они получали земли «hermis et populatis», т. е. как пустовавшие, так и находившиеся в пользовании ранее обосновавшихся здесь людей, права которых при этом урезались. Кроме того, он предоставил им права по хозяйственному использованию соседних территорий, даже если они уже использовались жителями соседних с Роа поселений, поскольку все они, как и вновь заселяемая вилла, находились на королевской земле — «regalengo». Показательно, что вся земля, находившаяся в установленных границах, именуется в грамоте «hereditas», т. е. наследственное владение монарха, которая и выступает в качестве объекта заселения[959]

.

Заселением Сепульведы и ее округи руководил представлявший монарха мэрино: нам даже известно его имя — Педро Хуанес. Получив от короля «potestas populandi», он выделял участки каждому из поселенцев. Впоследствии его решения утверждались монархом[960]. Такой порядок во многом совпадал с организацией власти в «mandado» — зависимой вилле, известной, в частности, по «фуэро Леона», вопрос о поселении в которой также решался королевским мэрино. Эти должностные лица, назначавшиеся из числа лично зависимых от «хозяина (господина) земли» людей, действовали в Сепульведе и Куэльяре в начале XIV в., подчиняясь непосредственно королю.

Получение участка от мэрино как представителя владельца заселяемой территории автоматически означало и распространение на поселенца зависимого статуса, что подразумевало прежде всего несение обязательной службы — «servicium», а также сохранение личной верности (fidelitas

) землевладельцу. Однако в отличие от земли свободного воина-пресора занятый участок не становился собственностью поселенца немедленно. До его превращения в наследственное владение должно было пройти некоторое время. Все это время «populator» был обязан нести «servicium» в пользу владельца земли. Подобно серву, он становился несвободным раньше, чем получал владельческие права. И лишь по прошествии определенного срока, когда зависимость приобретала характер прецедента, участок превращался в его «hereditas», обладавшую всеми внешними признаками аллода, — «libera et ingenua», «franca» и т. п. (если использовать язык документов).

Зависимый статус владельца и связанная с ним обязательная служба сохранялись. Это касалось даже случаев, когда поселенец или его потомок, сохранив за собой право на землю (обязательное условие!), переселялся в другое место. Такое положение предопределялось сроком, проведенным в качестве «serviens»[961]. Продолжительность этого срока зависела от местных традиций и могла варьировать от символических «полдня и полчаса»[962]

до пяти лет[963]. Однако наиболее распространенной в кастильской Эстремадуре стала норма «год и день», которая, как считалось, была изначально зафиксирована именно в фуэро Сепульведы: во всяком случае, позднейшие документы ссылаются именно на сепульведский прецедент[964]

.

Интересно, что в дошедшем до нас тексте фуэро Сепульведы — как раннего, латинского, так и позднего, старокастильского, эта норма отсутствует (что, впрочем, вовсе не означало, что она там не практиковалась на уровне прецедента). Срок «год и день», изначально зафиксированный в фуэро Сепульведы, определял формально-юридическую грань между свободой и несвободой поселенцев и их потомков как в самой Сепульведе, так и в тех общинах, которые получили ее фуэро впоследствии. Таким образом, в истории частной с первого взгляда правовой нормы проявилась принципиальная закономерность, определившая специфику распространения отношений личной зависимости в эпоху Реконкисты.

4. Наследственное владение, свобода и зависимость в системе отношений «рог naturaleza» в XII — середине XIV в.