Город Менск

— Тебе бы сказки писать, — фыркнула Вынтэнэ. — Фантазия так и зашкаливает! Не могли московиты победить чукчей. Чукчи были сильнее, организованнее, умнее. Ну включи, наконец, логику: разве какая-нибудь кобылка могла перегнать боевую собачью упряжку? Да дикари просто увязали в снегу!

Она нервно нажала на кнопку. «Увезу тебя я в поле, увезу тебя одну!» — донеслось из колонок.

— Не называй их дикарями, — резко сказал Уладзь.

— Как хочу, так и называю, — огрызнулась Вынтэнэ. — А ты мне не указывай! Я — дочь великого народа! И мои предки не жили в «избушках» и «хатках», они не пасли коров…

— Хватит! — Уладзь ударил кулаком по столу — компьютер аж подпрыгнул.

— Туземец! — кинула чукчанка и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Тяжело дыша, Уладзь смотрел прямо перед собой. А из колонок всё ещё лился голос Кэнири Иванушки:

«Ты узнаешь, что напрасно Называют Запад «диким»: Ты увидишь — он великий, Я тебе его дарю».

х х х

Вынтэнэ шла по ночному Менску. Одна, в чужом городе, на чужой земле. «Я тоже человек! — думала она. — Пусть литвины не думают, что они лучше! Почему мы, чукчи, должны извиняться? Мы что, хуже других? Не надо мне этой толерантности! Вот захочу — и буду рассказывать анекдоты про московитов. И смеяться над ними! Я цивилизованная женщина, а эти круглоглазые…»

Дальше мысли не складывались. Ночь стояла волшебная. Полная луна плыла над столицей. А воздух — чистый-чистый. Пахло опавшей листвой. Тёплая южная осень…

Она не знала, куда идёт. Не знала, зачем. Но возвращаться не могла и не хотела. Дойдя до Нямігі, оперлась на парапет набережной и долго смотрела на отражение фонарей.

— Добрый вечер, Вынтэнэ, — голос был мягкий, едва знакомый.

Женщина повернула голову. Рядом стоял Зьдзіслаў Авечка. Он тоже смотрел на реку.

— Правда, красиво? — литвин говорил с акцентом, но, в общем, правильно.

— Я не знала, что вы так хорошо говорите по-чукотски, — похвалила она.

— Плохо говорю по-вашему, — поскромничал тот. — А жаль… Великий язык, великий народ. Нам у вас следовало бы поучиться.

— Чему учиться? — улыбнулась Вынтэнэ.

— Порядку, — пояснил Зьдзіслаў

. — И духовности.

— Ну, духовность — понятие относительное…

Вынтэнэ смотрела на его высокую фигуру. Светлый плащ, элегантная широкополая шляпа. Жаль, что в темноте не видно красивых зелёных глаз, а шляпа скрывает густые каштановые волосы.

— Я не очень духовная — редко хожу в святилища, не слушаю шаманов…

— Главное, чтобы духи были в сердце, — сказал Зьдзіслаў. — А вы и сама как чукотская богиня.

— Ну, не преувеличивайте, — она была польщена.

Они помолчали, глядя на реку, на луну, на огни фонарей. Зьдзіслаў заговорил:

«Вечар… У горадзе вечар… Снягі пасінелі… І дрыжыць тэлефонная сець… Толькі крокі па цёмных, шырокіх панелях І ўначы не пакінуць гручэць».

— Як прыгожа,

 — сказала Вынтэнэ. — Это ваши стихи?

— Это написал литвинский поэт Юлі Таўбін, — сказал Зьдзіслаў. — Но ваши чукотские стихи ещё лучше. Пойдёмте?

Он подал руку.

— Куда?

— Никуда. Просто гулять над рекой. Ведь красиво!

Вынтэнэ взяла Зьдзіслава за руку и они пошли по набережной.

х х х

Около часу ночи, вдоволь нагулявшись и изрядно устав, они подошли к кавярне «Вавёрачка» над Сьвіслаччу. Вынтэнэ бывала здесь не раз.

«Вавёрачка» (по-чукотски — «маленькая белка») — место необычное. Хозяин — литвинский писатель Альгерд Бахарэвіч — умеет создать абсолютно богемную атмосферу. Именно здесь собирается литературная и художественная тусовка Менска. Заходят и гости столицы. Много иностранцев — украинцы, крымские татары, поляки, каталонцы, немцы, баски, шотландцы, чукчи, бретонцы, эскимосы, лужицкие сорбы… Такой вот космополитизм.

И всегда тут живая музыка (Менск славится любительскими группами, которым негде репетировать). На стенах — полотна малоизвестных, но отнюдь не плохих художников. Картины висят тут на продажу: найдётся покупатель — хорошо, а нет — так хоть помещение украсят.

Конечно, много тут молодёжи. Но есть и завсегдатаи среднего возраста. А в дальнем углу, под большим портретом Багдановіча, дремлет старенький композитор Іван Хруль — легенда литвинской эстрады.

Приветливый официант посадил их за столик на двоих и зажёг восковую свечу.

Авечка наклонился к Вынтэнэ:

— Шампанскага віна?

— Нет уж, хватит с меня наркотиков, — ответила та.

Но столько веселья и шума было вокруг, что и Вынтэнэ вдруг захотелось расслабиться.

— Разве что совсем чуть-чуть, — добавила она.

Зьдзіслаў что-то сказал официанту.

— Странные вы люди, литвины, — заметила Вынтэнэ. — Коноплю курить запрещаете, а наркотики продаёте свободно — гарэлка, піва, віно…

— Чукчи во многом мудрее нас, — признал Зьдзіслаў.