Город шепчущих теней

Надо мной, выйдя из-за мутного ночного облака, плыло нечто. Огромный, раза в три больше привычной мне луны, тёмно-оранжевый диск, испещрённый странными чёрными узорами. Несколько долгих мгновений, застыв с открывшимся от удивления ртом, я глядела на это чудовище.

«Воздух не тот!» – с ужасом подумала я. В нём больше не чувствовалось привычной сухости пустыни и привкуса гонимого летними ветрами песка на зубах. Он наполнился ароматами хвои и очень сильным, бьющим в нос, незнакомым пряным запахом. Неожиданный порыв ветра донес вонь смолы и навоза. Стало прохладно, и я поёжилась.

«Что вообще происходит?» – опустив голову, я оглянулась, почувствовав как спина покрывается липкими мурашками страха. Калитка, изгородь, фонари – необъяснимым образом исчезли. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралось зелёное поле невысокой густой травы, а я стояла посреди трёх гладких, отливающих металлом бурых валунов.

– Чёрт! Чёрт! – испуг подстегнул память, услужливо напомнив о прочитанных в детстве книгах, о людях, попавших в другие миры.

– Заснула в парке, и мне это снится, – утешила я себя, дотронувшись до ближайшего камня.

– Ай! – ударила маленькая молния, палец обожгло холодом, а последняя фаланга покраснела потеряв чувствительность. Линии, которые я приняла за прожилки другой породы, на секунду вспыхнули пурпурным и медленно потухли.

Отскочив, я подула на палец: – Блин, как больно-то!

Ноги подкосились и, медленно осев на землю, я невидящими глазами уставилась на траву. В свете огромной, хотя и тусклой луны, она стала цвета осенних кленовых листочков. Сорвав травинку, я повертела её перед лицом. Пряный, очень приятный запах, ощущавшийся в воздухе, резко усилился, словно растёртый миндаль смешали с мёдом, приправив смесь малюсенькой каплей свежевыжатого апельсинового сока.

Из состояния ступора меня вывел раздавшийся вдалеке стук копыт, заставивший мгновенно вскочить и уставиться в темноту. Звук стал громче, и вскоре на холме, показались неясные силуэты пятерых всадников. Меньше чем за две минуты они преодолели разделяющее нас пространство и спешились. Один из них, человек с капюшоном на голове, шагнул вперёд. Предмет в его вытянутой руке засиял ярким белым светом, освещая окружающее.

Затравленно оглядев прибывших, я уставилась на одного из коней и инстинктивно отшатнулась назад. Почти ничего от добрых лошадок не было в этом необычайном животном, похожем на эксперимент сумасшедшего гения скрестившего скакуна с рептилией.       Тело покрыто до самых копыт, а вернее лап, обутых в смешные сапожки, зеленоватой сверкающей чешуёй. Вытянутая морда с двумя большими, защищёнными костяными наростами, умными, с черным прямоугольным зрачком, глазами. И будто в насмешку, у этого создания оказалась прекрасная золотая грива и столь же великолепный пышный хвост.

Всадник, спрыгнувший с коня последним, выглядел сошедшим с ожившей старинной средневековой гравюры о рыцарях. Тёмные кожаные штаны выглядывали из-под кольчужной рубахи, поверх которой красовалось красное сюрко с изображением короны внутри пирамиды. На боку – видавшие виды ножны потёртой рукоятью меча. Коротко остриженные волосы покрылись дорожной грязью, а на лице, как и у солдат, намотана защищающая рот и нос от пыли тряпка.

Посмотрев на меня, он повелительно произнёс короткую фразу. Я честно постаралась разобрать хоть что-то в этой мешанине звуков, но язык оказался совершенно незнаком.

– Простите, ничего не понимаю…

Услышав мой голос, рыцарь задумался, помрачнел и повторил, уже на другом языке.

– Не понимаю, – я беспомощно оглянулась вокруг.

На лице рыцаря появилось нечто, похожее на интерес. Он собрался подойти ближе, когда человек в мантии достал из кармана небольшую красивую подвеску с несколькими желтыми камнями, ярко блестевшими в свете лампы, и, протянул ее мне, явно предлагая забрать.

Сделав шаг вперёд на еле гнущихся ногах, я взяла.

Человек снял капюшон, и я увидела, что под ним скрывается испещрённое морщинами лицо глубокого старца. Он показал жестами, что подвеску необходимо надеть.

Одеревеневшими пальцами я приложила украшение к шее и с третьей попытки сумела-таки застегнуть защёлку. Камни на мгновенье вспыхнули, и когда я приготовилась сдёрнуть с себя подозрительный подарок, старик заговорил.

– Уже лучше, – он разразился тихим, не вяжущемся с его благообразной внешностью неприятным смехом.

– Теперь пташка понимает нас, капитан, и может говорить. Не правда ли, пташка?

Всё, что я смогла сделать – ошеломлённо кивнуть.

– Откуда ты и что делаешь посреди камней? – рыцарь положил руку на меч. – Поначалу я думал, ты кочевница. Проклятые дикари толком не понимают нормальных языков, да и одеваются похоже. Но даже у них, пожалуй, хватит ума не надевать на себя хоть что-то из предложенного одним из этих, – он с неприязнью покосился на старика.

Раздался сухой, похожий на звук ломающегося хвороста смешок.