Город в деталях. Как по-настоящему устроен современный мегаполис

После конструкции Брамы стали появляться еще более сложные замки с дополнительными функциями безопасности, в том числе «детекторный замок» Джеремии Чабба. В замок была встроена защитная пластина-сувальда, которая полностью блокировала замок, если его пытались открыть отмычкой. Это не только препятствовало взлому, но и предупреждало владельца о том, что кто-то безуспешно пытался открыть замок. Одна дерзкая реклама такого замка гласила: «Я – Чабб, и я делаю запатентованные замки. Смотрите на мои работы, взломщики, и плачьте». Этот новый замок привлек внимание как клиентов, так и правительства. Чтобы проверить, действительно ли такую конструкцию нельзя взломать, государство предложило одному заключенному официальное помилование, если он сможет справиться с этим устройством; Чабб сверх того предложил ему бонус в 100 фунтов. Несмотря на весь свой опыт, осужденный провел за этим занятием несколько месяцев, но так и не преуспел.

Золотой век абсолютной безопасности, начатый этими и другими, казалось бы, надежными замками, длился до середины XIX века, когда американский слесарь-замочник Альфред Чарльз Хоббс пересек Атлантику, чтобы попасть на Всемирную выставку 1851 года в Лондоне. Хрустальный дворец из стали и стекла, предвосхитивший внешний вид будущих небоскребов, привлекал многих – но не Хоббса. Его на этой выставке интересовал набор якобы невскрываемых замков: он хотел проверить свои навыки взлома, которые отточил, работая в индустрии безопасности. Хоббс создал прибыльный бизнес: он объезжал различные банки Соединенных Штатов, обходил их систему безопасности, а затем предлагал усовершенствовать ее.

Замки на выставке стали проблемой для Хоббса, но проблемой решаемой. Взяв детекторный замок Чабба, он обошел его предохранительное устройство, обратив механизм против самого себя[52]. Справившись с детекторным замком, он перешел к «безопасному замку» Брамы, который появился более полувека назад, но все еще считался надежным. На работу ушло 16 дней[53]

, причем на само вскрытие Хоббс потратил 51 час. Устройство, которое называли неприступным, было побеждено. Метод Хоббса не был изящным: он требовал много времени, и им было трудно воспользоваться[54]; но он разрушил представление о полной безопасности.

После этого успеха слесари-замочники продолжали изобретать новые, все более сложные конструкции. Но после отказа от общей идеи абсолютной безопасности подходы к проектированию замков вскоре стали расходиться. Там, где требовалась высокая надежность, создавались все более неприступные устройства, а вот большинство домов и контор стали обходиться замками, открыть которые было намного проще, чем замок Брамы. Штифтовой замок используется повсюду не потому, что так уж хорош, а потому, что дешев и прост в установке. Цепочек, засовов и систем сигнализации предостаточно, но эти технологии отнюдь не безупречны. Современные соревнования по открыванию замков (локспорт) – это не столько вопрос того, можно ли открыть замок, сколько вопрос скорости выполнения этой задачи. Если уж на то пошло, уверенность людей в безопасности собственных домов сейчас снова строится не столько на надежности замка, сколько на вере в социальный порядок, который уважает разделение между общим пространством и частной собственностью.

Открыто и закрыто

Вращающиеся двери

В конце XIX века Теофил ван Каннел явил Нью-Йорку немецкое новшество[55], установив вращающуюся дверь на входе ресторана на Таймс-сквер. Его компания заявляла, что эти двери «нельзя оставить открытыми, они не распахиваются и не хлопают; они всегда закрыты, но дают людям возможность проходить». Говоря проще, они могут быть одновременно открытыми и закрытыми. Вращающаяся дверь стала поворотной точкой после тысячелетнего использования навесных или сдвижных дверей, которые нужно было открывать и закрывать. Новый тип дверей оказался удобным не только потому, что устранял неловкость, вызванную необходимостью придерживать дверь[56], но и потому, что не позволял пыли, дождю, снегу и шуму проникать внутрь. То, что дверь «всегда закрыта», служило еще одной цели, которую решила численно оценить группа студентов Массачусетского технологического института в 2006 году.