Город в деталях. Как по-настоящему устроен современный мегаполис

Долгое время высота сооружения была ограничена физическими причинами, поскольку при строительстве приходилось укладывать друг на друга тяжелые блоки. Долговечность греческих и римских храмов обеспечивалась в основном тем, что они были невысокими и поддерживались толстыми колоннами. Египетские пирамиды поднимались выше, но это стало возможным за счет более широких оснований. Готические соборы для подъема к небесам использовали наружные контрфорсы, но даже их высота была ограниченной. Вплоть до девятнадцатого столетия десятиэтажные городские здания были скорее редкой диковиной и обладали существенными недостатками. Кладку их стен приходилось делать значительно толще у основания, а это означало, что внутренняя площадь нижних этажей была меньше. Классический пример такой ситуации – здание Монаднок-билдинг в Чикаго, построенное в 1891 году. Для того времени 16 этажей – это довольно много, и чтобы достичь такой высоты, пришлось сделать стены первого этажа толстыми – около 6 футов (примерно 1 метр 80 сантиметров).

Такие ограничения стали серьезной проблемой для импортера шелка Джона Ноубла Стирнса, который в конце XIX века приобрел участок земли в одной из лучших частей Бродвея. Архитекторы объясняли ему, что при ширине участка в 22 фута (6,6 метра) нельзя построить дом высотой больше чем в десять этажей, если не пожертвовать примерно половиной внутреннего пространства на первом этаже. Но архитектор Брэдфорд Ли Гилберт заявил, что он может сделать то, что другие считают невозможным, и возвести высокое сооружение со стенами толщиной не больше фута (30 сантиметров).

Пока другие архитекторы ориентировались на традиционные материалы, Гилберт положил глаз на технологии индустриальной эпохи – в частности, стальные мосты, которые выдерживали проходившие по ним поезда с тоннами груза. Он утверждал, что те же самые строительные принципы и материалы можно применить не только на горизонталях, но и на вертикалях. Использование металлоконструкций для возведения зданий не было совсем новой идеей, но проекты, подобные конструкции Гилберта, были шагом вперед. В его здании Тауэр-билдинг кирпичная кладка, которая обычно становилась опорой сооружения, представляла собой тонкую облицовку, а не была несущей конструкцией – вместо нее нагрузку нес стальной каркас. Позже подход «каркас и облицовка» стал универсальным при строительстве высоких зданий.

В то время новаторские подходы вроде идеи Гилберта сталкивались с серьезным скептицизмом. В ответ на критику архитектор заявил, что готов разместить собственный офис на верхнем этаже Тауэр-билдинг, чтобы продемонстрировать свою уверенность в его надежности. Говорят, что он построил модель каркаса и показывал, как по нему прокатывается ветер со скоростью 80 миль в час (130 километров в час): он опускал отвес и демонстрировал устойчивость стального скелета.

После завершения строительства в 1889 году Гилберт сдержал слово и переехал в пентхаус. В течение долгих лет он сидел за своим столом и наблюдал, как по всему городу вырастают другие здания – с помощью того же метода, который сделал его пионером в этой области. Тауэр-билдинг простоял всего несколько десятилетий и был снесен, но вошел в историю как один из первых небоскребов новой эры, предвосхитивших появление еще более высоких сооружений[61].

Достичь пика

Гонки небоскребов

За появлением технической возможности возводить все более высокие здания в начале XX века последовала бесконечная гонка за высотой. Тому или иному зданию время от времени присваивается титул самого высокого на планете, хотя проектировщики, инженеры, строители и клиенты понимают, что их сооружение удержит рекорд лишь на время. В последние годы гонка небоскребов стала международным явлением, довольно обыденным и довольно скучным: новая башня в Дубае бросает вызов башне в Китае, а Саудовская Аравия обходит Южную Корею. Но в 1920-е годы такого рода вертикальные гонки были в новинку. Ситуация была особенно напряженной, когда на звание высочайшего претендовали два небоскреба из одного города; при этом интриги добавлял тот факт, что главные архитекторы слыли непримиримыми соперниками.

Уильям Ван Ален воплощал тип архитектора-художника, более преданного процессу творчества, нежели каким-то графикам или бюджетам. Между тем его бывший партнер Харольд Крейг Северанс отличался рациональностью и практичностью, и его больше интересовала деловая сторона вопроса и максимизация прибыли. Когда эта пара поссорилась и разошлась, деловая жилка Северанса помогла ему найти массу выгодной работы в Нью-Йорке в бурные двадцатые годы. Ван Алену приходилось труднее, но тут ему встретился автомобильный магнат Уолтер Крайслер. Крайслер хотел небоскреб, который был бы высоким, величественным и оригинальным, и полагал, что Ван Ален сможет претворить такую идею в жизнь. Тем временем Северанс собрался строить небоскреб для Manhattan Company по адресу Уолл-стрит, 40: он должен был стать прибыльным и эффективным. Обе команды намеревались сделать свое сооружение высочайшим в мире.