Господин изобретатель

— Ах Саша, ну что вы все такие меркантильные! — маман изобразила оскорбленную невинность, — у нас полно долгов, только бы расплатиться, и я услышал длительные рассуждения про жадных ростовщиков и воров-скупщиков жилья, из чего сделал вывод о том, что не только мне, но и братцу Ивану ничего не обломится.

— Ну что же, — сказал я, встав и заворачивая в старую газету свои документы, — если мне здесь в корке хлеба и мятой пятерке отказывают, я, пожалуй, пойду. Прощайте, маман, будьте счастливы со своим паном Казимежем, если сможете.

На следующий день я с дедом поехали на его фабрики в Купавне. Я не был там больше года, за это время особенно ничего не изменилось, лишь начинался строиться новый цех (как объяснил дед — для ТНТ) в стороне от других строений.

Я спросил, когда он будет готов (здание строилось из деревянных балок, которые затем будут обшиты досками), дед ответил что через месяц — полтора можно начинать выпуск продукта. Химиков уже подыскали в Московском Университете, в основном, из молодых выпускников, закуплена лабораторная посуда и оборудование. Дед хотел, чтобы я побеседовал с химиками и устроил им что-то вроде экзамена. Это мы отложили на завтра, их же еще пригласить сюда надо. Но дед ответил, что в конторе есть телефон и телеграф, поэтому сейчас протелефонируют в Московское представительство, они оповестят кандидатов и назначим экзамен на завтра, в час дня.

Я согласился с предложением и переночевав в гостевом доме, мы с дедом устроили "смотрины" будущим сотрудникам лабораторий. В результате отсеялась почти треть, многие не знали про синтез анилина и не могли сказать, кто такой Зинин и написать формулы его процесса, а уж кто такой Перкин, знали только два человека из двух дюжин кандидатов. Хотя 3–4 человека произвели очень благоприятное впечатление своими знаниями и интересом к предстоящему делу.

Дед тоже задавал вопросы, похоже, что он уже расставлял людей по местам в предстоящей схеме процесса: кто потянет за начальника, а кто будет просто хорошим и грамотным исполнителем (такие даже более ценны для дела, так как специалиста еще поискать надо, а желающие "руками водить" всегда найдутся).

Так и оказалось: оказывается у деда уже был готов штат для руководства лабораториями из опытных производственников, а требовались начальники среднего уровня и исполнители, каковых мы и нашли, еще двое были взяты кандидатами, остальным отказано. Мы объявили результаты и выбрали четверых лучших для стажировки в Петербурге: двоих в Военно-медицинской Академии у Дианина и двоих в Михайловской Артиллерийской Академии на Ржевском полигоне у Панпушко (если там все будет хорошо). Почему я сомневался в возможности пройти стажировку в полигонной лаборатории — да потому, что не был уверен в том, что после скандала с гранатой нам вообще разрешат там появиться. Ведь все не только замыкалось на Панпушко, с которым была предварительная договоренность о стажировке моих химиков, а зависело от начальства — того же генерала Демьяненко, что послал меня метать гранату в присутствии генерала Софиано и его свиты. Поэтому я все сначала узнаю, а потом дам деду телеграмму и люди из Петербургского филиала дедовой компании встретят и разместят химиков как надо. В воскресенье отметили мой день ангела (в прошлом году в это время я лежал в виде "мумия Игипетского" по выражению сиделки Агаши, а спустя год мог и закусить неплохо. Алкоголя на столе не было, но от всяческих вкусностей стол ломился, несмотря на то, что был предрождественский пост. Были приглашены дедовы деловые партнеры, которым я был представлен как чиновник Главного штаба, в чине коллежского асессора, дворянин, награжденный орденом и золотыми часами "За заслуги" — дед заставил меня открыть крышку часов, на которой имелась внутри дарственная надпись и с гордостью показал часы гостям. Дедовы партнеры, купцы-старообрядцы только удивлялись тому, как у деда внук, еще в молодых годах, а уже в чинах и наградах.

В качестве подарка мне был преподнесен письменный прибор из уральского малахита с золоченой бронзой, весом как бы не пуд. Судя по размером, стол, на который должно водружаться это сооружение, должен был быть размером как маленький аэродром. Шучу, конечно, но я был тронут подарком деда, который произнес прочувствованную речь и прослезился. В ответ я тоже поблагодарил деда и гостей, принесших свои дорогие подарки. Деда я вообще расцеловал в обе щеки совершенно искренне, там много сделал для меня этот человек, буквально спасший мне жизнь год назад, ведь без него сгинул бы я в какой-нибудь лечебнице, как безнадежный больной. Наевшись и наговорившись о делах купеческих, гости разошлись, а мы еще долго сидели с дедом за самоваром, пили ароматный чай и вели неспешные разговоры. Я, конечно, сказал, что не стоило бы говорить гостям о том, что я коллежский асессор, ведь императорского Указа о производстве в чин нет, на что дед ответил, что он разбирается в людях и, если уж полковник Агеев что-то обещал, то в лепешку разобьется, а сделает.