Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

До сих пор на Дальнем Востоке, через который протянулись трубопроводы, нет ни одного вуза, который бы готовил специалистов в области переработки нефтепродуктов. В регионе действует только один технопарк — в Комсомольске-на-Амуре. На Дальнем Востоке нет ни одного научного инкубатора, здесь крайне мало опытных производств. Неужели огромные средства вбухиваются в строительство нового вуза, чтобы вырастить там генерацию местных студенток-журналисток, обнажающихся для выпуска календаря в подарок премьеру?! То ли дело «китайские товарищи»: сегодня в КНР в исследовательских центрах работают более 1,6 млн ученых, в стране вещают три научно-образовательных телеканала (у нас — ни одного).

Уж много раз говорилось: без диверсификации товарной структуры экспорта Россия рискует уже в ближайшем будущем стать сырьевым придатком не только Европы, но и Азии. И пока мы видим, что современное состояние торгово-экономических отношений с азиатскими странами закрепляет нашу «донорскую» (газ, нефть, лес, минералы) специализацию. Снова вспомним Петра Великого — одним из ключевых моментов его модернизации стала подготовка «инновационных кадров». Только они могут дать тот интеллектуальный «товар», который воплотится в технологии и во вполне конкретные продукты промышленной переработки. Пока же размышления о «российско-китайской интеграции» носят весьма абстрактный характер. Китайцы строят мост, чтобы остров у Хабаровска использовать как транзит. Они подталкивают и российскую сторону к строительству моста. Что повезут китайцы по этому мосту, понятно — товары своего производства. А что будем возить мы?!..

Когда-то, чтобы сохраниться и сконцентрироваться, подданные «Срединной империи» возвели Великую китайскую стену. Похоже, нам пора перенимать этот поучительный опыт. Разумеется, не в прямом смысле, тем более что в эпоху глобализации это невозможно (что и показало быстрое падение «железного занавеса», а с ним и СССР). Но «глубинный код» русской нации (как раз транслирующийся с помощью образования) должен быть сохранен. И мосты нужно строить только тогда, когда мы в результате четких экономических расчетов увидим, что Китай может стать нашим экономическим донором, локомотивом, который будет двигать нашу экономику, а не мы его.

Простейший пример: переработка леса. Китай уже сейчас импортирует более 20 процентов потребляемой бумаги, и эта доля будет расти. Товар в страну везут из Индонезии, Японии и Финляндии. Тут уместно напомнить, что финская бумажная промышленность использует преимущественно российское сырье, таким образом, Китай импортирует российский переработанный лес в обход нашей страны. А что происходит не только с лесом, но и с рыбными ресурсами в регионе? Между тем огромное население Китая не только его преимущество, но и его проблема — рано или поздно продовольственный и водный вопросы станут на повестку дня. И что тогда, мы будем землю вывозить в Китай и гнать по трубопроводам воду? Или все-таки отладим свое сельское хозяйство, начнем импортировать продовольствие, мясо, рыбу, производить для наших соседей водосодержащую продукцию разного типа? Тем более что такая потребность у Китая есть: так, с начала 1990-х годов потребление алкоголя в стране (в литрах на человека) возросло в 3 раза, пива — в 5,5 раза.

В том, что пьют и едят китайцы много (если у них есть возможность неограниченного подхода к «шведским столам»), русские журналисты могли убедиться лично, посетив Харбин. Ныне это десятимиллионный, застроенный небоскребами административный центр провинции Хэйлунцзян, а давно ли — сто лет назад — это была основанная русскими железнодорожная станция Трансманьчжурской магистрали, позже — центр белой эмиграции. От русских в Харбине остался православный Софийский собор (ныне музей) и кладбище, по которому можно изучать нашу историю — есть могилы времен Русско-японской войны, захоронения эмигрантов, мемориал советских воинов — 23 августа 1945 года Москва салютовала освобождению города от Квантунской армии Японии.

То, что в Харбине хорошо развита промышленность (машиностроение, станкостроение, «оборонка», фармацевтическое производство и пр.), можно понять сразу — над городом стоит плотный, непреходящий смог со специфическим «химическим» вкусом. Город стоит на реке Сунгари, притоке Амура, и время от времени посылает водные «подарки» в Россию: Хабаровску до сих пор памятна экологическая катастрофа 2005 года, когда в Амур попала отрава после взрыва на китайском химзаводе. А этим летом паводок смыл в Сунгари контейнеры с отравляющими веществами. Что касается Амура и других приграничных с Россией рек, то хозяева китайских предприятий сильно не заморачиваются природоохранными мерами, полагая, что туда можно сбрасывать все что угодно — отравленные воды уходят на «чужую» территорию.