Читаем Götterdämmerung: стихи и баллады полностью

В углу стоит железный таз, в котором горит огонь. У огня сидят Человек, обмотанный газетами (руки и ноги у него действительно обмотаны пачками газет, склеенных скотчем), и Человек в поролоне (на нем действительно надет, на манер пончо, большой прямоугольный кусок поролона с отверстием для головы. Поролон подпоясан кабелем).


Человек в поролоне (подбрасывая в таз номер журнала “Cosmopolitаn”)

Глянцевые журналы —Топливо отменное,Много дают жараИ сгорают медленно.


Человек, обмотанный газетами

А двумя этажами нижеСтали со стен жечь панели,Никто из них не выжил,На хер все угорели.


Человек в поролоне (тыча пальцем в пачку газет на руке Человека обмотанного газетами)

Слушай, а это тебе на фига?


Человек, обмотанный газетами

От холода отлично защищают газеты,В них не мерзнет ни рука, ни нога.

(Тычет пальцем в поролон Человека в поролоне.)

А твой поролон продувается ветром.


Входят Оптимист, Пессимист и Эффективный менеджер. У Оптимиста раздуваются карманы, Пессимист держит в руке авангардной формы канистру цвета металлик. Эффективный менеджер в телогрейке, подпоясанной ремнем с потускневшей пряжкой “HUGO BOSS”, ватных штанах и резиновых сапогах на три размера больше, растерянно озирается. Видно, что он впервые здесь.


Эффективный менеджер (задыхаясь)

Черт, не знаю, как и долез,Еще чуть-чуть, и я бы не выжил.Зачем поселились у края небес?Могли б найти жилье и пониже.Мне в другой раз сюда не дойти,Я давно уже уж, а не сокол,
Сердце выскакивает из груди,К тому же в окнах здесь нету стекол.


Пессимист

Это единственное убежище для нас.Стекла здесь вставлены только снизу,Там тепло и не надо по лестнице лезть                                               целый час,Поэтому там обосновались киргизы,Таджики, узбеки, уйгурыИ прочие самураи.Сидят себе и в ус не дуют,И никого туда не пускают.


Оптимист (возбужденно)

Везет мне сегодня сверх всякой меры,
Я выменял у каких-то кипчаковЧетыре банки собачьих консервов“Чаппи”!

(Достает из карманов банки.)

У них там консервов этих целый                                               магазин,Но в силу своей азиатской крови,Они больше любят есть настоящих псин,Как-то особенно их приготовив.Короче, косоглазые эти панкиЗа тушку изловленной мною сукиВыдали мне четыре банкиВ руки!


Пессимист

А меня какой-то каракалпак
По-моему, наебал,Я нашел на помойке от Бриони пиджак,А он мне за это дал

(показывает двухлитровую канистру авангардной формы цвета металлик)

Вот эту банку говна,Достав из какого-то ящика,И мне сказал, что онаСпиртосодержащая.


Все сбегаются к Пессимисту, рассматривают емкость, нюхают.


Сатин

Да не слушайте вы пессимиста,Узнаю этанол.Быстро берем канистру —И за стол!


Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Этот том является первой и у нас в стране, и за рубежом попыткой синтетически представить поэзию народов СССР с IV по XVIII век, дать своеобразную антологию поэзии эпохи феодализма.Как легко догадаться, вся поэзия столь обширного исторического периода не уместится и в десяток самых объемистых фолиантов. Поэтому составители отбирали наиболее значительные и характерные с их точки зрения произведения, ориентируясь в основном на лирику и помещая отрывки из эпических поэм лишь в виде исключения.Материал расположен в хронологическом порядке, а внутри веков — по этнографическим или историко-культурным регионам.Вступительная статья и составление Л. Арутюнова и В. Танеева.Примечания П. Катинайте.Перевод К. Симонова, Д. Самойлова, П. Антакольского, М. Петровых, В. Луговского, В. Державина, Т. Стрешневой, С. Липкина, Н. Тихонова, А. Тарковского, Г. Шенгели, В. Брюсова, Н. Гребнева, М. Кузмина, О. Румера, Ив. Бруни и мн. др.

Андалиб Нурмухамед-Гариб , Антология , Григор Нарекаци , Ковси Тебризи , Теймураз I , Шавкат Бухорои

Поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное