Говорят «особо опасные»

Мне подумалось тогда, что диссидент, а преследуемого в Советском Союзе Бродского ведь тоже так называли на Западе, характеризуется не своей политической ориентацией, а особенным состоянием души, которое улавливает несправедливость, безнравственность, лицемерие, ханжество в обществе и протестует против этого в любой системе. При этом диссидентам свойственны, с одной стороны, долг и ответственность перед обществом, а с другой — эпатажная, по-мальчишески непосредственная и часто агрессивная форма выражения своих чувств, даже по мелочам, как это сделал Бродский, которому на том злополучном приеме была невыносима атмосфера неестественного, полного условностей светского «small talk».

Зато когда после десятилетнего перерыва я впервые посетил Россию, уже датским гражданином и в качестве аккредитованного корреспондента датской газеты «Экстра Бладет», то меня совсем не удивило, что в туалете одного из героев этого сборника, диссидента и бывшего политзэка, я увидел большую стопку книг, и среди них русское издание датского философа Сёрена Кьеркегора. У датчан если и лежит в таких местах какое-то чтиво, то в лучшем случае журнал мод или комиксы. Деталь, но оттеняющая разницу между двумя культурными традициями в быту. Это первое «культурное» впечатление в новой России и навело меня на мысль связаться с бывшими диссидентами, в основном людьми книжной культуры, и узнать их мнение о нынешнем положении дел в стране.

Задавая им всем общий вопрос: «Как вы оцениваете положение в России сегодня?», я, конечно, предполагал услышать критику «режима Ельцина». Какой бы ни был в стране режим, они бы нашли повод для критики — ведь идеальных режимов не бывает, — на то они и диссиденты, т. е. критики системы. Но более меня, как журналиста, интересовала ситуация со свободой слова и правами человека, то, за что эти люди прежде всего боролись и чего, как думает большинство на Западе, они добились.

Книгоиздательство в России расцвело, пожалуй, как нигде в Европе. Издается всё — от Платона до Гитлера, от Шекспира до Марининой. Газет любых направлений не меньше, чем в любой европейской стране. Власть ругают печатно и по телевидению все, кому не лень, разве что не матом. И никого больше за это не сажают в лагеря. «Не это ли подлинная свобода слова и права человека?» — спросят некоторые либералы. Ведь когда-то многим казалось, что демократия и свобода слова в стране наступят, если только будет опубликован «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. Какими мы были наивными.

Но слава Богу, что диссиденты остались самими собой. Они и в новой системе сохранили способность видеть глубинные болезни общества и публично о них говорить. История доказала, что диссиденты были правы тогда, когда критиковали советскую систему. Может быть, они правы и сегодня. Они с той же жесткостью и бескомпромиссностью выносят приговор и нынешней системе обманных ценностей, сменившей коммунистическую утопию. Прислушайтесь к ним: «Сила слова исчезает. То, что есть сегодня, — это не свобода слова. Это гомон»; «СМИ занимаются бесстыдной манипуляцией, не имеющей ничего общего со свободой слова»; «Меня нельзя заподозрить в симпатиях к коммунистам, но я все равно не считаю, что политика либералов и антикоммунистов должна быть жульничеством и воровством»; «Нами управляют люди, связанные с мафией по рукам и ногам»; «О правах человека можно говорить только тогда, когда люди сыты»; «Если раньше меня могли арестовать по закону, то теперь могут просто убить — уже без всякого закона»; «Нынешние олигархи сохранили систему лжи для народа, которая была и в СССР».

На фоне этих оценок интересна точка зрения писателя и исследователя Льва Тимофеева: «Почему я должен сегодня больше опасаться влияния Березовского, чем в свое время влияния Громыко или Устинова?.. Многие мерзости жизни люди сейчас приписывают переходному периоду. Это неверно, ведь негативные явления присущи любому обществу, они вечны, просто в переходный период ощущаются более остро… Задача состоит в том, чтобы нащупать, понять и выбрать наиболее оптимальный путь развития».

Мои собственные первые впечатления о новых российских либералах-реформаторах и понимании ими свободы слова, демократии и ответственности за свои действия связаны с одной журналистской историей. В июле 1997 года в своей газете «Экстра Бладет» я опубликовал материал об отдыхе тогдашнего первого вице-премьера и министра финансов Анатолия Чубайса на яхте в Норвегии. Его пригласил один датский бизнесмен со скандальной репутацией, у которого были и есть интересы в России. Несмотря на то что газета поместила фотографии Чубайса вместе с этим господином на яхте, кремлевская пресс-служба отрицала сей факт и даже упомянула о возможности подать на газету в суд.