Граф Монте Кристо 1 часть

The inn-keeper himself was a man of from forty to fifty-five years of age, tall, strong, and bony, a perfect specimen of the natives of those southern latitudes; he had dark, sparkling, and deep-set eyes, hooked nose, and teeth white as those of a carnivorous animal; his hair, like his beard, which he wore under his chin, was thick and curly, and in spite of his age but slightly interspersed with a few silvery threads.	Хозяин этого убогого трактирчика был человек лет сорока пяти, истый южанин - высокий, сухощавый и жилистый, с блестящими, глубоко сидящими глазами, орлиным носом и белыми, как у хищника, зубами. Волосы его, видимо не желавшие седеть, несмотря на первые предостережения старости, были, как и его круглая борода, густые и курчавые и только кое-где тронуты сединой.
His naturally dark complexion had assumed a still further shade of brown from the habit the unfortunate man had acquired of stationing himself from morning till eve at the threshold of his door, on the lookout for guests who seldom came, yet there he stood, day after day, exposed to the meridional rays of a burning sun, with no other protection for his head than a red handkerchief twisted around it, after the manner of the Spanish muleteers.	Лицо его, от природы смуглое, стало почти черным вследствие привычки бедного малого торчать с утра до вечера на пороге и высматривать, не покажется ли - пеший или конный - какой-нибудь постоялец; ждал он обычно понапрасну, и ничто не защищало его лица от палящего зноя, кроме красного платка, повязанного вокруг головы, как у испанских погонщиков.
This man was our old acquaintance, Gaspard Caderousse.	Это был наш старый знакомый, Гаспар Кадрусс.
His wife, on the contrary, whose maiden name had been Madeleine Radelle, was pale, meagre, and sickly-looking. Born in the neighborhood of Arles, she had shared in the beauty for which its women are proverbial; but that beauty had gradually withered beneath the devastating influence of the slow fever so prevalent among dwellers by the ponds of Aiguemortes and the marshes of Camargue.	Жена его, звавшаяся в девицах Мадлена Радель, была женщина бледная, худая и хворая; она родилась в окрестностях Арля и сохранила следы былой красоты, которою славятся женщины того края; но лицо ее рано поблекло от приступов скрытой лихорадки, столь распространенной среди людей, живущих близ эг-мортских прудов и камаргских болот.
She remained nearly always in her second-floor chamber, shivering in her chair, or stretched languid and feeble on her bed, while her husband kept his daily watch at the door-a duty he performed with so much the greater willingness, as it saved him the necessity of listening to the endless plaints and murmurs of his helpmate, who never saw him without breaking out into bitter invectives against fate; to all of which her husband would calmly return an unvarying reply, in these philosophic words:-	Поэтому она почти никогда не выходила из комнаты во втором этаже и проводила целые дни, дрожа от лихорадки, полулежа в кресле или полусидя на кровати, между тем как муж ее по обыкновению стоял на часах у порога, весьма неохотно покидая свой пост, ибо каждый раз, когда он возвращался к своей сварливой половине, она донимала его вечными жалобами на судьбу, на что муж обычно отвечал философски:
"Hush, La Carconte.	- Молчи, Карконта!
It is God's pleasure that things should be so."	Видно, так богу угодно.
The sobriquet of La Carconte had been bestowed on Madeleine Radelle from the fact that she had been born in a village, so called, situated between Salon and Lambesc; and as a custom existed among the inhabitants of that part of France where Caderousse lived of styling every person by some particular and distinctive appellation, her husband had bestowed on her the name of La Carconte in place of her sweet and euphonious name of Madeleine, which, in all probability, his rude gutteral language would not have enabled him to pronounce.	Прозвище Карконта произошло оттого, что Мадлена Радель родилась в деревне Карконте, между Салоном и Ламбеском; а так как в тех местах людей почти всегда называют не по имени, а по прозвищу, то и муж ее заменил этим прозвищем имя Мадлена, быть может, слишком нежное и благозвучное для его грубой речи.