Граф Монте Кристо 1 часть

Through the darkness Franz, whose eyes were now more accustomed to it, could see the looming shore along which the boat was sailing, and then, as they rounded a rocky point, he saw the fire more brilliant than ever, and about it five or six persons seated.	Франц, успевший несколько привыкнуть к темноте, различал во мраке гранитную громаду, вдоль которой неслышно шла лодка; наконец, когда лодка обогнула угол какого-то утеса, он увидел костер, горевший еще ярче, чем раньше, и нескольких человек, сидевших вокруг него.
The blaze illumined the sea for a hundred paces around.	Отблеск огня стлался шагов на сто по морю.
Gaetano skirted the light, carefully keeping the boat in the shadow; then, when they were opposite the fire, he steered to the centre of the circle, singing a fishing song, of which his companions sung the chorus.	Гаэтано прошел мимо освещенного пространства, стараясь все же, чтобы лодка не попала в полосу света; потом, когда она очутилась как раз напротив костра, он повернул ее прямо на огонь и смело вошел в освещенный круг, затянув рыбачью песню, припев которой хором подхватили матросы.
At the first words of the song the men seated round the fire arose and approached the landing-place, their eyes fixed on the boat, evidently seeking to know who the new-comers were and what were their intentions.	При первом звуке песни люди, сидевшие у костра, встали, подошли к причалу и начали всматриваться в лодку, по-видимому, стараясь распознать ее размеры и угадать ее намерения.
They soon appeared satisfied and returned (with the exception of one, who remained at the shore) to their fire, at which the carcass of a goat was roasting.	Вскоре они, очевидно, удовлетворились осмотром, и все, за исключением одного, оставшегося на берегу, вернулись к костру, на котором жарился целый козленок.
When the boat was within twenty paces of the shore, the man on the beach, who carried a carbine, presented arms after the manner of a sentinel, and cried,	Когда лодка подошла к берегу на расстояние двадцати шагов, человек, стоявший на берегу, вскинул ружье, как часовой при встрече с патрулем, и крикнул на сардском наречии:
"Who comes there?" in Sardinian.	- Кто идет?
Franz coolly cocked both barrels.	Франц хладнокровно взвел оба курка.
Gaetano then exchanged a few words with this man which the traveller did not understand, but which evidently concerned him.	Г аэтано обменялся с человеком несколькими словами, из которых Франц ничего не понял, хотя речь, по-видимому, шла о нем.
"Will your excellency give your name, or remain incognito?" asked the captain.	- Вашей милости угодно назвать себя или вы желаете скрыть свое имя? - спросил Гаэтано.
"My name must rest unknown,-merely say I am a Frenchman travelling for pleasure."	- Мое имя никому ничего не скажет, - отвечал Франц. - Объясните им просто, что я француз и путешествую для своего удовольствия.
As soon as Gaetano had transmitted this answer, the sentinel gave an order to one of the men seated round the fire, who rose and disappeared among the rocks.	Когда Гаэтано передал его ответ, часовой отдал какое-то приказание одному из сидевших у костра, и тот немедленно встал и исчез между утесами.
Not a word was spoken, every one seemed occupied, Franz with his disembarkment, the sailors with their sails, the smugglers with their goat; but in the midst of all this carelessness it was evident that they mutually observed each other.	Все молчали. Каждый, по-видимому, интересовался только своим делом; Франц -высадкой на остров, матросы - парусами, контрабандисты - козленком; но при этой наружной беспечности все исподтишка наблюдали друг за другом.