Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

В финале дня – итоговое голосование резолюций. Выступления по мотивам и по порядку голосования не фиксируются в стенограмме. Резолюции большевиков и левых эсеров, по всей видимости, в конце концов, голосуются списком – в стенограмме зафиксированы только 6 голосов «против». Какие именно резолюции голосовались, не указано.

Национальный вопрос и сепаратизм

Выступление Сталина

по национальному вопросу было предельно коротким. Тем не менее в этом кратком выступлении отразились все черты национальной политики большевиков, которые последовательно проводились в жизнь в течение всего времени существования их партии, а также и в последующий период, который в этом отношении ничего не изменил.

1. Разделение русского народа и выделение из него великороссов как «угнетающего» меньшинства, а также разделение территории единой державы на произвольно выделенные «национальные» территории: «великороссы не составляют большинства населения России и окружены кольцом других не-державных народностей, населяющих окраины».

2. Оправдание угнетения русского народа тем, что в прежние времена правительство угнетало другие народы на территории Империи и «проводило политику насильнической русификации окраинных народностей, методом его действия являлись запрещения родного языка, погромы и др. гонения».

3. Разрушение русской государственности, лишение русских своего государства: «только Советская власть открыто провозгласила право всех народностей на самоопределение, вплоть до полного отделения от России. Новая власть оказалась более радикальной в этом отношении, чем даже национальные группы внутри некоторых народностей». Национальным группам и народностям прямо предписывалось разодрать государство, создать этнические антирусские государства, отторгнув у России как можно большие территории. Эта программа была на практике реализована наследниками большевиков в 1991 году.

Тупик такой национальной политики обозначился уже в то время. Вместо союза с инородческими движениями сепаратистов они получили противников тиражирования большевистского опыта из «буржуазных» кругов инородческих окраин. Больше всего Сталина и других большевиков задел тот факт, что «принцип самоопределения был использован буржуазно-шовинистическими кругами Украины в своих классовых империалистических целях». По этой причине Сталин выступил с тезисом, который соединял принцип самоопределения с большевизмом: «необходимость ограничения принципа самоопределения правом на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс». Степень абсурда сталинской национальной политики не меньшая, чем троцкистской внешней политики. Оказалось, что большевистский интернационализм – это не стирание границ между нациями, а, напротив, их установление. И жертвой этой политики должна стать государствообразующая нация – русские.

В прениях доклад Сталина принялся оценивать от правых эсеров Львович-Давидович Давид Владимирович (1881 – ок. 1950). Это фигура особенно примечательная. Учился в Новороссийском и Петербургском университетах, окончил Мюнхенский университет. Вступил в партию эсеров. Поднадзорный с 1905 года. Был арестован в 1908 году. Работал в социал-демократической фракции III Думы. В годы Первой мировой войны участвовал в организации труда евреев России. В 1917 году – член Объединенной еврейской социалистической рабочей партии, её военной секции в Петрограде. Был членом Учредительного собрания. После эмиграции жил в Варшаве. В 1939 году перебрался в США, открыл ремесленное училище для еврейских детей. На съезде он был, можно сказать, единственным представителем этнической организации, и вопросы национальной политики его касались по этой причине. В стенограмме от его речи почти ничего не осталось. Зал осмеял его, когда он объявил, что выразителем воли национальностей, на которые раздроблена Россия, является Учредительное Собрание.

Следующим на трибуну выходит анархист-коммунист Ге (409), который в своём выступлении заявил, что «ещё Михаил Бакунин сказал когда-то, что полная независимость, безграничная свобода отдельных национальностей есть законный и никем неопровержимый факт». Конечно, это не факт, а лишь игра праздного ума. И, конечно опровержение этому «факту» – вся человеческая история. Затем, бросив тему, которая для него просто «факт», Ге определился в своём интернационализме: «Для нас, анархистов, было всегда ясно, что о вопросе о национальном самоопределении не могло быть и речи, ибо у нас должен быть на очереди один вопрос – вопрос о классовом самоопределении. После победного исхода классовой борьбы – вопрос национальный сам по себе отпадает».