Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Организованная Съездом Советов мирная манифестация 18 июня была использована большевиками, которые принесли на неё в массовом порядке заготовленные для собственного выступления плакаты «Долой десять министров-капиталистов!», «Пора кончать войну!», «Вся власть Советам!»[91], что послужило организации беспорядков – вооруженные анархисты освободили из тюрьмы «Кресты» шесть своих сторонников и одного арестованного по подозрению в государственной измене большевика.

Аналогичные беспорядки позволили сбежать из двух других тюрем еще 460 уголовникам. Получив сведения о том, что часть сбежавших уголовников находится на даче Дурново вместе с анархистами, Временное Правительство предписало министру юстиции произвести арест. В ночь 19 июня арест был произведен. Арестовано 59 человек.

Борис Никитин [92], который и организовал арест банды анархистов, приводит в своих воспоминаниях «Роковые дни» пример заступничества Чхеидзе

(87) и Гегечкори (97) за проходимца Еремеева, арестованного контрразведкой и бежавшего из «Крестов» при помощи революционной толпы. На даче Дурново он был снова схвачен. А указанные лица аргументировали его освобождение: он будет полезен их партии (эсеров). Освобождение не состоялось, потому что арест, как оказалось, был произведен по просьбе Петроградского и Закавказского Советов.

Ничтожная по масштабам операция собрала последние силы расквартированных в Петрограде частей, ещё способных к дисциплине. Но даже этот сборный отряд не реагирует на приказ вломиться в здание, и приказ исполняет крохотная группа офицеров. Главой засевшей на даче банды оказывается прославившийся позднее матрос Железняков (372). В ответ на какое-то поползновение солдат присоединиться к офицерам банда начинает бросать из окон ручные гранаты, не зная, что этот тип гранат требует поджигать фитиль. От этого собранное с таким трудом войско просто разбегается. И только решительный унтер-офицер буквально за шиворот ловит отдельный «героев» и заталкивает их в здание. Единственный случайный выстрел при взломе внутренней двери убивает наповал приятеля Железнякова, вора-рецидивиста Аснина.

Вот образ арестованных, начертанный Никитиным и вполне отражающий «лицо революции»: «Числом около ста, то были не люди, а выходцы из нижнего подвала петроградской трущобы, в грязных лохмотьях, с лицами, отмеченными разъедающим клеймом порока. Вероятно, большинство из них долгие годы не видело куска мыла, а ножницы никогда не прикасались к их всклокоченным гривам и щетине. Среди других, десятка полтора, судя по одежде, следовало принять за женщин; но они так растеряли и распили малейшие признаки своего былого облика, что почти не отличались от всех остальных. Эти были особенно ужасны».

Доклад Съезду по данной ситуации (видимо, под воздействием руководства меньшевиков и эсеров) сделал вездесущий Церетели (99). В своём безумном многословии, доказывающим очевидное, министр заявил, что арестованные – «являются не только нарушителями гражданского порядка, не только покусителями на государственное право, они являются прямо врагами революции».

Представитель рабочих Выборгской стороны, от завода «Феникс», Валиков

(биографических данных нет) выразил недоумение: почему власти явились арестовывать одного-единственного уголовника (некоего Гусева – возможно он имел в виду Аснина) в три часа утра, а не днем, почему казакам надо было разгромить содержавшееся в порядке помещения. Он опроверг утверждение, что анархисты стали бросать в прибывших солдат и казаков гранаты – в том числе и зажигательные[93]. Его резюме: «такое недопустимо в свободной стране».

Выступавший затем министр Чернов (102) посетовал: «К сожалению, у нас слишком много легковерных людей, которые привыкли свергать всякое правительство, и что бы им ни сказали, они заранее готовы считать, что правительство неправо, разгромив тот центр, где был воздвигнут “грандиозный порядок”», который на самом деле представлял собой размещенную в центре Петрограда штаб-квартиру для нападений – одно на типографию, другое – на тюрьму “Кресты”». Он сообщил, что 460 сбежавших уголовников «находятся на заводах» – то есть укрываются рабочими. Что создает условия для захвата власти уголовниками.

Жуков (биографических данных нет) с завода «Эриксон» снова обратил внимание на поломанные шкафы, «картины и даже иконы изорваны», а также «расхищены драгоценности». Он объявил, что всё это – борьба не с анархией, а с революцией. Жуков резонно указал, что, видимо, существует какая-та другая штаб-квартира, которая освободила свыше 400 человек из других тюрем. Что данный оратор был явно подготовлен большевиками, следует из его фразы: «министры-социалисты ответственны в своём участии в кровавом акте, совершившемся прошлой ночью, но они одобряют кровопускание рабочих, которое сделано в лице этих арестованных». На то же указывает обличительная речь против контрразведки, в тот момент уже напавшей на след большевистской измены.