Границы между нами

Дэн, кажется, уловил ревнивый укор и с игривой мальчишеской улыбкой посмотрел на Алису.

— Я уже говорил, что тебе не стоит ревновать. Пока мы играем по ее правилам, она готова на привал по твоему требованию и все такое. Держи друга близко, а врага еще ближе.

— То есть она наш враг?

— Не то, чтобы враг, — Дэн замялся. Он почесал затылок, пытаясь подобрать слова. — Но нам точно не стоит ее злить. У нее свой план, у нас свой.

— Я понимаю, — со злостью бросила Алиса и встала. — И давать ей свою куртку это тоже видимо часть какого-то твоего плана. Что дальше? Будешь составлять ей компанию на привалах? Останешься вместе с ней править Центром?

— Алиса… — Дэн нахмурил брови.

Девушка не хотела его слушать больше. Она громко выдохнула и встала. Лишь когда она отошла на приличное расстояние от костра, до нее донесся раскат громогласного голоса Геруко:

— Собирайтесь. Мы выдвигаемся.

Впервые за много дней Алиса почувствовала благодарность к Геруко. До следующего привала ей не придется больше разговаривать с Дэном. Какое облегчение.

* * *

После привала физически идти стало легче. Отец сново задышал полной грудью, Рамиль стал меньше прихрамывать, и только Алисе было тяжело. Правда, не физически — груз висел на душе. Она снова и снова проматывала в голове разговор с Дэном и тот момент, когда увидела Геруко в его куртке. В чем-то он был прав. Геруко не подпускала к себе Алису, а слепо выполнять приказы сумасбродной атаманши было не по себе. Засланный казачок в близком окружении Геруко был несомненно нужен. К тому же, в случае ее очередной безумной идеи, Дэн мог бы сбить с Геруко спесь и направить ее в другое русло, если бы это было необходимо. Но как бы ни были очевидны эти мысли, Алиса все равно злилась как влюбленная школьница. Ей хотелось, чтобы Дэн шел рядом с ней, а не с Геруко. И изнывать от ревности, не зная о чем они говорят, и как близко друг к другу находятся, было невыносимо.

Рамиль пытался разболтать Алису. Пару раз он брал ее за руку, но для Алисы эти прикосновения были какими-то словно чужими, и она каждый раз неуклюже ускользала от заботы Рамиля, спасая свою ладонь бегством. Наверное, нужно поговорить с ним. Он явно испытывает к ней больше чувств, чем она могла ему дать. Трудно было его за это винить — их знакомство было еще не таким долгим, но таким насыщенным, будто они знали друг друга целую жизнь. Сложно не влюбиться в человека, который перевернул твою скучную жизнь с ног на голову. Но неужели Рамиль был настолько слеп в своих чувствах, что не видел, как она близка с Дэном? Хотя, конечно, после привала Рамиль мог оценить и использовать ситуацию их ссоры с Дэном в свою пользу. Алису злило поведение Дэна, но это совсем не означало, что ее чувства к нему остыли — скорее наоборот, стали острее, чувствительнее, словно оголенный провод. И от этого все попытки Рамиля поухаживать за ней, раздражали еще сильнее. Но все же она позволила ему забрать у себя одну из связок хвороста, которая заметно поредела после привала, и теперь из чувства благодарности Алиса не могла быть с ним грубой.

Поход тянулся долгие и нудные часы, возможно, дни или даже недели. В темном подвале, которому не было видно ни конца ни края, Алиса потеряла счет времени, расстоянию и, кажется, даже самой себе. Она уже плохо чувствовала ноги, плечи, а спина устала от монотонных движений. Казалось, расступись сейчас Хранители, дайте ей дорогу, она бы побежала, и почувствовала бы себя намного лучше — идти, идти и снова идти в одном и том же ритме было уже просто невыносимо.

— Как думаешь, сколько мы уже в пути? — спросила она у Рамиля.

— Не знаю. Примерно, тридцать четвертый год.

Алиса не оценила юмор Рамиля, тем более, что ее подсчеты были близки к догадкам друга. Поход превратился в мучительное бремя, где время перестало существовать. Поэтому когда впереди что-то изменилось, Алиса почувствовала это сразу. Хранители зашуршали и замедлились. Послышались какие-то разговоры, переклички, и, буквально через пару минут в туннеле посветлело. «Выход», — промелькнуло в голове Алисы. Но тут же над потолком она увидела нечто напоминающее облако. Туман. Голубоватый, светящийся и очень густой. С приближением он становился насыщеннее, плотнее и вот он уже окутал все пространство туннеля. В глазах защипало. Со всех сторон слышался кашель. Алиса и сама почувствовала желание хорошенько прокашляться. Она потянула мокрый капюшон к себе и прижала его к лицу. Дышать стало легче, но глаза отказывались что либо видеть. Девушка подняла к глазам руку, но не смогла разглядеть даже своих пальцев. Пришлось остановиться. Она протянула руку влево, чтобы нащупать отца, но не смогла его найти. Перехватила мокрый капюшон и протянула другую руку, чтобы наощупь найти Рамиля, но не смогла сделать и этого. Звуки тоже притупились — словно она с головой погрузилась в воду. Единственное, что Алисе ощущала сейчас абсолютно крепко — это землю под ногами.