Грехи в наследство

— Погано. Умирать вообще погано, но так, как подохла Зинка, и врагу не пожелаешь. — Искоса глянув на меня и удостоверившись, что слушаю его внимательно, пояснил: — Ей камнем висок проломили, а потом той же каменюкой еще и лицо размолотили.

— Кто ее так?

— Кавалер очередной, кто ж еще? Всегда Зинка дурой была. Сколько раз ей говорил: Зин, давай сойдемся. Будем жить тихо, по-людски. Так нет, не гож я ей был. Все принца ждала. Вот и дождалась.

— Уже известно, что это был за мужчина?

— Откуда? Кто его видел, того убийцу?

— Что ж тогда зря болтаешь? С чего решил, что это был ухажер?

— У меня глаза есть! В тот вечер она точно на свиданку собиралась. Я подхалтурил немного, бутылку купил и к ней зашел. Хотел предложить по-свойски посидеть. А она по комнате мечется, вся такая расфуфыренная!

Представить Зинку расфуфыренной мне было сложно, но Григорию я поверила на слово. Сама-то покойную знала плохо.

— И представляешь, что было обидно? Она ведь надо мной посмеялась. Я к ней с открытой душой, а она мне: «Чего я с тобой на вонючей кухне сидеть буду, когда меня приличный человек ждет! В кафе сейчас иду!» И насмешливо так ухмыляется, зараза!

— В кафе?

— Слушай ее! Какое кафе? Болтала, чтоб меня позлить. Кафе! Да гадюшник это, а не кафе! Все наши там пасутся.

— Как все-таки называется?

— «Солнышко».

— А откуда тебе известно, что она именно туда собиралась? Могла ведь и в город отправиться.

Гришка смутился и, кося глазами в сторону, неохотно признался:

— Следил я за ней. Ты не думай, не ревновал. Зинку ревновать — дело пустое. У нее этих принцев за всю жизнь столько перебывало, не упомнишь. Я на это внимания не обращаю. Зинки не убудет. Понимаешь, обидно мне стало. Я ж ее по-людски выпить приглашал, а она ради какого-то козла мне отказала. Вот и решил глянуть, из-за кого это она так расфуфырилась.

— Значит, все-таки видел?

Он замотал головой и горестно посетовал:

— Не дошел. Только до двери той забегаловки ее и проводил. Зинка шасть внутрь, я тоже было собрался, а тут корешок подвалил. С бутылкой. Ну я и подумал: чего за Зинкой бегать? Оно мне нужно? А тут дружбан... В общем, пошли к нему. Хорошо посидели.

— Выходит, с мужчиной или с женщиной она встречалась, ты не видел?

Мои слова Григория потрясли.

— Зинка? С бабой?! — задохнулся он. — Ну ты придумала! — Отдышавшись, очень серьезно заявил: — Зинка с бабами не водилась. Ее смолоду одни мужики интересовали.

— А если это деловая встреча была? Может, им просто поговорить нужно было!

— Какого хрена они тогда на берег озера потащились?

— Ее нашли далеко от города?

— Да нет! От бараков пешком дойти можно. Мы туда подростками бегали. Соберемся компашкой — и туда. Картошку в костре пекли ну и, кто посмелей, — он хихикнул, — те к девчонкам под юбки лазили. Место тихое, от дороги кусты и деревья вид заслоняют. Песчаный пляж. Бревна валяются. Посидеть можно. Зинку тоже около бревна нашли.

— Значит, мужчина... Сидели, выпивали и, слово за слово, поссорились. Так?

— Не, ничего такого там не было. Ни бутылки, ни закуси.

— Выходит, серьезный разговор предстоял, раз ушли в безлюдное место?

Григория, утомленного разговором и выпитой водкой, неожиданно сморил сон. Ткнувшись лицом в липкую клеенку, он несколько раз глубоко вздохнул и затих. Понять, что это надолго и ждать не имеет смысла, было нетрудно. Да и чего было ждать, если мы с ним в принципе все обговорили? Другое дело, что пользы от этого разговора было ноль, но это уже не моя и не Гришкина вина. Про смерть Зинаиды он мне все, что знал, рассказал, а по поводу фотографии высказался отрицательно. Никогда, мол, не видел и даже не подозревал, что у Ольги Петровны нечто подобное имеется. Других соседей спрашивать отсоветовал, поскольку все они заселились позднее и мать Ефимова знали плохо. Последний раз глянув на сладко посапывающего Григория, я аккуратно притворила за собой дверь и быстрым шагом направилась к выходу. Хотелось поскорее оказаться на свежем воздухе, подальше от грязных, насквозь пропитанных отвратительными запахами стен. Выскочив на улицу, отдышалась, потом присела на лавку возле крыльца и закурила. Как ни печально это было признавать, но результаты поездки оказались прямо-таки удручающими. Сплошные потери и ни малейшего намека на удачу. Пока я грустила, сигарета кончилась, прикуривать следующую не стала, потому что вот так сидеть и оплакивать свое невезение можно было до самого вечера.

«Под лежачий камень вода не течет», — сердито напомнила я себе и отправилась разыскивать кафе «Солнышко».

На мое счастье, данное заведение являлось местной достопримечательностью, и где оно находится, в округе знал всякий, от мала до велика.

Стекляшка встретила меня толкотней, гулом голосов и крепким запахом разлитого пива. Пробившись к стойке сквозь толпу жаждущих промочить горло мужиков, дождалась, когда бармен окажется в досягаемой близости от меня, и попыталась завести разговор.

— Простите, не уделите мне минуту вашего времени?