Грехи в наследство

— А ничего! Бабская зависть! Мол, она, Зинка, в молодости куда лучше этой крашеной выдры была, только жизнь к ней спиной повернулась. Надоело мне все это слушать, ну мы и поругались.

— Так до ее смерти и не помирились?

— Скажешь! Весь следующий день она, конечно, дулась, а вечером снова явилась. Чистый конверт пришла просить.

— Кому писать собиралась?

— Да никому! Повод придумала, чтоб помириться. Сама прикинь, откуда у меня конверт? Кто его покупал?

Признав справедливость Гришкиного заявления, я спорить не стала.

— Дальше что было?

— А уже на другое утро я ее в коридоре встретил при всем параде и с сумкой в руках. Спросил, куда собралась. А она мне с гонором: «В Москву! По делам!» Представляешь?

Представить, что у Зинаиды могли быть какие-то дела в столице, было сложно, в чем я Гришке честно и призналась. Он меня понял и от всей души поддержал:

— Да врала она все! Какие дела?

— Зачем же тогда ездила?

— А бес ее знает.

— Может, родственников навестить?

— С ума сошла? Какие родственники? Вся ее родня тут жила, тут их и похоронили. И папашу запойного, и старшего брата. Тот тоже пил не просыхая, пока зимой под забором не замерз.

— Мать тоже пила?

— Нет... Работала она как лошадь. Всю семью одна кормила.

— На фабрике трудилась?

— Это папаша с Зинкиным братом на фабрику, когда трезвые были, заглядывали. А мать у них по чужим домам горбатилась. Наталья была женщина ловкая и аккуратная... Ну и Зинка, когда подросла, ей помогала.

— Как ты Зинкину мать назвал? Наталья?

— Ну... Звали ее так. Наталья! Чего ты удивляешься?

— Да ничего... Продолжай!

— Так вот! Наталья была такая чистюля, аж странно. И заметь, все по хозяйству делать умела! Потому и нанималась к людям. Где квартиру уберет, где белье постирает. Еще у нее старуха одна была. Так она за ней несколько лет ухаживала. Каждый день как на службу ходила. А еще она девочку нянчила. Только это все не у нас, а в городе. В бараках таких бар нет, сами все делают.

— В общем, жили, как все, — подвела я итог. — Только все это, Гриша, не мешает иметь родственников в столице. Отец с матерью у Зинаиды местные были?

— Спрашиваешь, из Вуславля они или нет?

— Да.

— Понятия не имею. В бараки они приехали, когда у них уже двое детей народилось. А откуда взялись и где раньше жили, я никогда не интересовался.

— А родня в этом городе у них была?

— Вот это знаю точно! Ни души! Зинка не раз плакалась, что помрет и похоронить некому будет.

— Ладно, с этим выяснили. Вернемся к поездке. Значит, утром Зинаида отбыла в Москву на весь день. Что говорила, когда вернулась?

— Ничего особенного не говорила, но выглядела очень довольной. Сказала только, что все уладила, как хотела. Давно, мол, ей в Москву съездить следовало.

— Думаешь, правду говорила?

— Похоже, что так. С деньгами вернулась и с обновками. Я, честно говоря, как увидел, на что она гроши потратила, не выдержал, высказался.

— Что за обновки?

— Побрякушки бабские! Сережки да кольцо с этой... с брошкой.

— Неужели?

— Не веришь?

Возмущенный до предела Григорий шустро кинулся к батарее парового отопления и извлек из-за нее небольшой полиэтиленовый мешочек. Вытряхнув его содержимое на стол, запальчиво выкрикнул:

— Сама гляди! — и пока я внимательно разглядывала вещицы, топтался рядом, нетерпеливо вытягивая шею. В конце концов не выдержал и раздраженно спросил: — Они Зинке нужны были? С ее-то помятой рожей да золото на себя цеплять!

— Это не золото. Бижутерия, но очень хорошего качества.

— А утверждала, что золотые! Вот врушка!

— Эти украшения не так мало стоят, — задумчиво прошептала я. — У тебя они, кстати, как оказались?

— Так Зинка оставила! Я еще удивился, а она сказала, пусть лежат. Потом, мол, заберу.

— Не побоялась, что пропьешь?

Григорий с изумлением воззрился на меня:

— Ты что? Себе ж дороже обойдется! Зинка за собственное добро глотку готова была перегрызть. Точно тебе говорю!

Я с сомнением покосилась на Григория, он ответил мне полным обиды взглядом.

— Не веришь! — хмыкнул он, шустро собирая украшения со стола.

В ответ я дипломатично промолчала. Григорию это не понравилось, и он раздраженно забубнил:

— Как хочешь! Мне все равно, что ты там думаешь! Только ответь мне вот на такой вопрос: на хрена нужно было все это покупать? Да лучше б она эти деньги на что путевое потратила. Я, между прочим, так ей и сказал! И знаешь, что она мне ответила? Захохотала, как припадочная, и говорит: зря, мол, нервничаешь. Дескать, это все ничего ей не стоило. Даром, мол, досталось. Врала, конечно! Кто теперь чего даром дает?

— Всякое бывает, — протянула я, думая о своем. — Во сколько она вернулась? Поздно?

— Так Зинка в тот день назад и не приехала. Она только на следующее утро явилась.

— Точно? Может, ты выпивши был и не заметил?

— Скажешь! У меня в тот день денег не осталось ни копья, потому и Зинку ждал. Думал, приедет, поесть даст. А она только следующим утром явилась.

— Рассказала, почему задержалась?

— На последнюю электричку опоздала. Пришлось заночевать в Москве.

— Видишь! Значит, было у кого! А ты говоришь, что в столице у нее родни нет!