Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой

Мне было некогда страдать рядом с подругой просто так, у меня нашлись другие поводы – лопнул банк, в котором я держала все сбережения и на проценты от которых жила. Мое состояние, однако, далекое от суицидного, может понять только тот, кто вот так в одночасье терял все. Сгорели деньги, заработанные за пять лет контракта, подписанного с помощью Харри Эдингтона. Я вдруг осознала, насколько незащищена и беспомощна.

Кто-то обожает жизненные бури, обожает неизвестность, опасности, нестабильность. Я не их таких. С детства вынужденная бороться вместе с родными с нищетой, едва из нее выбравшись, я рисковала оказаться там же снова. Мне страшна финансовая нестабильность, настолько страшна, что я готова экономить или работать до упада, только бы не испытывать нужду или страх перед ней.

Это был страшный период нестабильности. Потеря всего накопленного означала, что нужно начинать снова. Снова играть роли разлучниц, загадочно улыбаясь в лицо человека, который тебе, возможно, даже неприятен, целовать перед камерой того, кто едва знаком? Но дело даже не в этом, я вдруг почувствовала, что стою на очень зыбкой почве и просто не знаю, как обрести твердую. Мне нужен был не просто совет, не просто новый Эдингтон, мне нужна была Родина. Казалось, в Швеции все вдруг наладится, вернее, я пойму, как быть.

Так и случилось.

Мне предстояло получить гонорары за два фильма, это немало, но больше помещать деньги в американские банки я не намерена!

Душа рвалась домой, в Швецию, к настоящим сосновым северным лесам и озерам с форелью.

Мерседес написала много глупостей в своей книге воспоминаний. Господь ей судья, возможно, она так видела меня и наши с ней отношения. Даже не хочется вспоминать эти откровения, а еще больше – думать о том, что человек, которому поверяла тайные мысли, с которым разговаривала откровенно (а я мало с кем так говорила), предаст, выболтав обо мне то, что я вовсе не желала бы делать достоянием гласности. Я не преступница и вовсе не переживаю по поводу того, что обо мне подумают после откровений Мерседес, мне неприятно знать, что близкий человек оказался предателем.

Это же позже произошло и с Битоном, но Сесил переживал из-за своего предательства. А Мерседес, кажется, даже ничего не поняла, она возмущалась, что не написала ничего особенного, вон о Дитрих куда хуже… и о Эве Ле Галльен… и даже об Айседоре Дункан и Саре Бернар…

Да хоть о себе самой! Только меня не трогай. Угрожать сделать достоянием гласности нашу переписку!.. В ней ничего нет, пусть делает, но я в ответ просто вычеркнула Мерседес из своей жизни.

Она упоминала мою неблагодарность. Все очень просто: неблагодарная Грета Гарбо жила в ее доме, когда осталась без денег, а потом… потом просто бросила свою подругу и уехала в Швецию! А когда вернулась, то не стала сторицей возвращать затраченное.

Это с точки зрения Мерседес.

А теперь как было в действительности.

За полгода два фильма – «Гранд-отель» и «Какой ты меня желаешь», премьеры с разницей в полтора месяца, страшная усталость, в том числе и из-за Берримора с его пьянством, хотя «Гранд-отель» мы снимали прекрасно, экономический кризис, который не мог не сказаться даже на Голливуде, потом крах банка… И приглашение Мерседес ради экономии пожить вместе в ее доме:

– К чему тебе свой? У меня достаточно места.

Места было достаточно, но я не люблю быть обязанной никому, люблю жить по своим правилам и своему распорядку. Если после трудного съемочного дня от усталости просто клонит ко сну, ложусь в семь вечера, чтобы рано с утра быть бодрой и готовой к работе. Если хочется погулять и поразмышлять в одиночестве – гуляю, хочется посидеть в кресле с книгой – сижу. Меня трудно заставить весь вечер провести с гостями или даже задушевной беседой, если я устала.

Это эгоизм? Возможно, но я никому не навязываю свой образ жизни без вечеринок, без постоянных гостей и встреч, без шума, смеха и веселья.

Для Мерседес спокойствие и посиделки с книгой, ранний отход ко сну и такой же ранний утренний подъем были неприемлемы. Понятно, она писательница, очень живая и общительная женщина, для которой утро начинается в полдень, а вечер, когда я уже сплю. Тихая, вечно усталая Гарбо быстро стала для подвижной и экзальтированной Мерседес обузой. Оказалось, что вести мой образ жизни на острове вдвоем – это одно, а жить так дома у де Акоста совсем иное.

Начались ссоры. Глупые, совсем как у надоевших друг другу мужа и жены.

– Почему ты устала сегодня, если у тебя не было съемок?

– Мерседес, усталость копится постепенно, от нее нельзя избавиться, однажды выспавшись. Нужен длительный отдых. К тому же я просто не хочу расплескать состояние роли, вот закончу съемки, тогда смогу отвлекаться.

– Но ведь ты не одна играешь, не только ты снимаешься. Джон Берримор легко перешел от роли в «Гранд-отеле» к роли в «Распутине и императрице», я знаю. Съемки – это работа, нельзя жить только работой, нужно уметь разделять съемочную площадку и жизнь вне нее.