Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой

– Грета, у тебя заканчивается контракт, ты должна подписать очень выгодный новый, чтобы создать себе все условия для заработка. Заработай несколько миллионов, вложи их выгодно и уходи из Голливуда. Захочешь сниматься, во-первых, тебя с удовольствием пригласит любой режиссер, во-вторых, всегда можно снять фильм на собственные средства или на средства своих знакомых.

Я понимала, что он прав, но восемь месяцев не могла заставить себя вернуться.

Однако вечно отдыхать невозможно, к тому же следовало напомнить о себе, пока Голливуд не забыл, списывать себя со счетов и уединяться надолго рановато, предстояло заработать «несколько миллионов». Я могла принять виллу в дар от М.Г., но просто не желала быть обязанной. Нет, я сама заработаю, только подскажите как.

Один способ я знала точно: нужно снова сниматься. Несколько других удачных способов вкладывать деньги подсказал Макс. Позже у меня появился другой финансовый наставник – Джордж Шлее. Я хорошая ученица, деньги не транжирила, вкладывала с толком, а потому проблем с финансами вроде потери из-за лопнувшего банка не имела.

Была еще одна причина, заставившая меня «вынырнуть» из шведских лесов и вернуться в Голливуд.

Салка Виртель напомнила о королеве Христине. У нее был готов сценарий, который Тальберг одобрил. В Швеции желание сыграть королеву, конечно, усилилось, тем более Салка в сценарии описывала только первую половину ее жизни. Неудивительно, ставить фильм о слишком вольной жизни Христины во Франции и Италии Голливуд не позволил бы.

Я вернулась в апреле 1933 года, прямо с борта судна написала Мерседес с просьбой подыскать какое-то жилье, не подозревая, что она занята совсем иными проблемами. Меня же настолько занимала предстоящая борьба с Майером и съемки «Королевы Христины», что все остальные вопросы отошли на второй план.

Еще до моего отъезда Мерседес не раз выговаривала мне за излишнюю практичность и даже меркантильность. Если Макс убеждал, что деньги нельзя копить, но их нужно приумножать, разумно вкладывая в дело, то де Акоста считала, что деньги просто нельзя копить. Откуда они будут браться, Мерседес заботило мало.

До тех пор ей везло, то публиковались какие-то стихотворения, то заказывали сценарий, то просили написать статью, то она сочиняла пьесу… Стихи мгновенно забывали, пьесы едва переживали премьеры, статьи много денег не приносили, а супругу надоело содержать свою беглую половину. Оставались сценарии.

Сценаристы в Голливуде зарабатывали немало, но только если их фильмы снимали. Когда окончательно оформилась студийная система, не только актеры и режиссеры, но и сценаристы тоже стали получать постоянную зарплату в ответ на обязанность писать заказные сценарии. Мерседес тоже, она и в Голливуд приехала ради постоянного заработка на этом поприще.

Но шли годы, и выяснилось, что взгляды на то, что должно происходить в фильмах, у Тальберга, отвечавшего за постановочную часть и сценарии, и у Мерседес де Акоста не совпадают. Для меня Мерседес написала сценарий о Жанне д’Арк, но Тальберг, едва увидев, что я почти весь фильм должна ходить в латах и мужском костюме, категорически отказался:

– Мы столько сил потратили на создание для Гарбо образа загадочной женщины! А вы предлагаете переодеть ее в железки?! Нет!

Тальберг не добавил: «Через мой труп», это хорошо, боюсь, что между трупом Ирвинга и Мерседес Майер выбрал бы труп моей подруги. Оба остались живы, фильм не состоялся.

Но погубило Мерседес не это, она умудрилась испортить отношения с Тальбергом, категорически отказавшись добавлять в фильм «Распутин и императрица» не соответствующую истине сцену между какой-то княгиней (пусть она меня простит, я не помню фамилии) и Распутиным. Это была сцена соблазнения княгини старцем.

Я плохо знаю историю России, но подозреваю, что Мерседес пугало не несоответствие историческим деталям (в фильмах верность истории нарушалась на каждом шагу), а то, что она при написании сценария использовала рассказанное ей князем по секрету. Если не по секрету, то наедине, как доброй знакомой.

Зря князь был столь откровенен в Голливуде, там нельзя болтать, если боишься услышать свое слово тысячу раз повторенным и исковерканным. Случай с этим русским князем показал мне, насколько были правы Стиллер и Эдингтон, запрещавшие открывать рот, один ради спокойного выражения лица, другой из опасений, что сболтну лишнее. Ничего о себе самой! – золотое правило, которое не мешало бы усвоить всем, кто желает стать звездой. Чем тогда будут жить журналисты? Выдумками, какая разница, они и так ими живут.

Де Акоста договорилась с этим князем, получив разрешение на использование конфиденциальной информации, но тот категорически запретил упоминать имя жены. Это означало, что Мерседес несколько обезопасила себя, одновременно открыв карты компании. Тальберг был вне себя и просто вышвырнул де Акоста со студии.

МГМ самая крупная студия в те времена, но не единственная же! Однако теперь с Мерседес боялись связываться и остальные тоже.