Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой

Все годы я безоговорочно верила Морицу, даже через много лет после его смерти верю. Он прав, и чтобы соблюсти его принципы, мне действительно пришлось стать Сфинксом.

Я ни у кого не просила помощи, если мужчины и помогали, то по своей воле. Почему? Чтобы не чувствовать себя обязанной.

Я никому не давала клятв верности и не клялась в любви, даже если кто-то утверждал обратное, это была ложь.

И уж тем более не навязывала ни свою дружбу, ни свою любовь.

Предательства не прощала, отношения рвала легко.

Есть ли обиженные? Наверное, но я не в ответе за чужие мечты или чаянья. Хотите обожать Грету Гарбо? Обожайте. Хотите любить ее – любите. Только не путайте Грету Гарбо экранную со мной и не предъявляйте мне потом претензий, если спутали по своей инициативе.

Какое это имеет отношение к Дитрих? Самое прямое, она моя противоположность. Немыслимо навязчивая и привязчивая, временами даже несносная, Марлен висла на шее у всех, до кого могла дотянуться, опекала всех, кто не имел духа категорически отказаться от ее докучливой помощи.

Это интересная мысль – попробовать сравнить нас. Между нами так много похожего и категорически не похожего одновременно…

Я родилась в бедном районе Стокгольма, Дитрих – в состоятельной семье.

Я стеснительна, это с детства, я могла любоваться актрисами и актерами, мечтать о сцене, но только мечтать. Если бы не Макс Гумпель, сама ни за что ни в какой «Драматен» не пошла, не рискнула.

Дитрих тоже любила театр и сцену, но стремилась попасть туда любыми способами.

Она могла выступать перед зрителями, даже любила это, Дитрих не пугали люди в зале, внимание, журналисты, каверзные вопросы и необходимость давать автографы.

Мне помог и меня создал Мориц Стиллер, без него я бы не только не рискнула отправиться в Америку, но и вообще играть. Девушка в ряду справа – это одно, а в любовной сцене крупным планом – совсем иное.

У Дитрих был свой Пигмалион – Джозеф фон Штернберг, который заметил ее в Берлине и позвал в свой фильм, который снимал, кажется, «Голубой ангел». Но Дитрих была уже замужем, имела дочь и актерскую карьеру, пусть и не блестящую, в том числе и театральную. Она примчалась со Штернбергом в Голливуд, надеясь стать «второй Гарбо».

Зачем?! В тысячный раз вспоминаю наставления Стиллера: никому не подражай, будь только самой собой!

Помню свое впечатление от фотографии Дитрих: я решила, что это поклонница-простушка из провинции старательно подделывается под меня. Она так таращила глаза, чтобы те казались больше, что брови совсем вылезли на лоб. При этом взгляд был неестественно томным. Но когда у женщины такое настроение, она не раскрывает глаза как можно шире. Несоответствие показалось просто неприятным.

– Кто это?

– Восходящая звезда «Парамаунта» Марлен Дитрих.

– О… «Парамаунт» решил копировать Грету Гарбо? Зачем вторая?

Посмеялась и забыла.

Оказалось, зря, Дитрих начала наступление на сердца зрителей в образе женщины-вамп практически с внешностью Греты Гарбо.

Возможно, я бы и не вспомнила о своей копии, если бы не Мерседес, а за ней и Битон. Да, потом еще и Джон Гилберт! О, Дитрих копировала меня не только внешне, не только попыткой создать образ Сфинкса-2, но и забираясь в постели тех, с кем я была близка так или иначе. Зачем? Не знаю, это лучше спросить у нее.

Когда Дитрих приехала покорять Голливуд, у меня было столько работы и проблем, что я не заметила появления в Голливуде своей копии. Съемки в «Мата Харри», затем в «Гранд-отеле», а затем в фильме «Какой ты меня желаешь» действительно вымотали меня. К тому же мы постоянно ссорились с Мерседес, она критиковала мою игру, потом разозлилась на мое знакомство с Битоном. Чтобы успокоить подругу, я даже перебралась жить к ней, а потом вдруг почувствовала, что больше не могу. Сложилось сразу все: усталость от ставшей уже нелюбимой работы, невозможность играть интересные для меня роли, постоянные придирки Мерседес, а тут еще банк, в котором у меня были все сбережения, просто лопнул. Конечно, я не осталась нищей, но столько лет тяжелого, не всегда приятного труда пошли прахом. О какой любви могла идти речь?

Я уехала в Нью-Йорк, а потом и вовсе в Швецию, кажется, об этом я уже записывала.

Что сделала Мерседес? Она позволила Дитрих залезть в свою постель! Позже, когда мы снова были вместе, Мерседес не раз оправдывалась (хотя я никогда не упрекала) тем, что Дитрих была неимоверно навязчива, мол, проще на время, пока меня нет, допустить ее к себе, а потом подсунуть кому-то другому, чем отбиваться.

Я никогда не передаю сплетен и слухов, но, похоже, Дитрих взяла Мерседес так, как она сама брала остальных, – напором. Битон потом рассказывал, что Мерседес не первая жертва Дитрих. Еще совсем юной Дитрих влюбилась в кого-то из немецких актрис, забрасывала открытками и цветами, распевала серенады под окнами и радовалась даже тому, что звезда собственноручно прогнала ее.