Грядущая буря

Эгвейн мешкала, по-прежнему глядя на восседающих и на стулья, расставленные на внешнем возвышении на равном расстоянии один от другого. Слишком много стульев пустовало. От Зеленой Айя было только две восседающих; Талене бежала несколько недель назад. У Серых не хватало Эванеллейн, которая исчезла сегодня днем. Велина и Седоре также отсутствовали, что не предвещало ничего хорошего; обе они были в составленном Верин списке сестер из Черной Айя. Их предупредили? И не означает ли исчезновение Эванеллейн, что Верин ее пропустила?

Красных сестер тоже не было. Вздрогнув, Эгвейн вспомнила, что Духара покинула Башню несколько недель назад – никто не знал почему, хотя кое-кто утверждал, что по особому поручению Элайды. Наверное, отправилась по каким-то делишкам Черной Айя. Две другие восседающие от Красной Айя – Джавиндра и Певара – загадочным образом исчезли.

Таким образом, восседающих оставалось одиннадцать. Согласно древним законам Башни, для избрания Амерлин этого числа недостаточно. Впрочем, законы пересмотрели, когда Элайда распустила Голубую Айя. Чем меньше восседающих, тем меньше женщин нужно, чтобы избрать Амерлин, поэтому сейчас их требуется всего одиннадцать. Должно хватить. Во всяком случае, все восседающие, которые находятся сейчас в Башне, знали о предстоящем событии; церемония не была тайной, в отличие от возведения Элайды на Престол Амерлин. И Эгвейн могла быть совершенно уверена, что за ее избрание не встанет ни одна Черная восседающая.

Саэрин прочистила горло, неуверенно глянула на Эгвейн и воззвала снова:

– Кто дерзает предстать перед Советом Башни?

Стоявшая сбоку Тэсан чуть наклонилась к Эгвейн, словно собиралась шепотом подсказать той нужный ответ. Однако девушка, подняв руку, не позволила ей заговорить.

В голове Эгвейн зрела дерзкая и смелая мысль. Но возникшая у нее идея как нельзя лучше соответствовала ее планам. Она это знала. Она это чувствовала.

– Красная Айя в опале? – тихонько спросила она у Тэсан.

Белая сестра кивнула, качнув косичками, которые легко коснулись ее щек.

– Красные – о них вам не нужно беспокоиться, – промолвила она со слабым тарабонским акцентом. – После исчезновения Элайды они затворились в своих апартаментах. Собравшиеся тут беспокоились, что Красные быстро выберут новых восседающих и пришлют их на церемонию. Полагаю, кое-какие… краткие послания Совета Башни достаточно их припугнули.

– А где Сильвиана Брегон? До сих пор в темнице?

– Да, насколько мне известно, мать. – Растерявшаяся на секунду Тэсан обратилась к Эгвейн с использованием титула, хотя официально та еще не была избрана Советом. – Не волнуйся за Лиане, ее освободили. Ее препроводили к остальным мятежницам, ожидающим вашего прощения.

Эгвейн задумчиво кивнула и сказала Тэсан:

– Пусть Сильвиану немедленно приведут сюда, в Совет Башни.

Тэсан наморщила лоб:

– Мать, не думаю, что сейчас время…

– Делай, что велено, – прошипела Эгвейн, после чего повернулась к Совету и провозгласила твердым и громким голосом: – Явившаяся покорно, во имя Света.

Саэрин с заметным облегчением продолжила ритуал:

– Кто дерзает предстать перед Советом Башни?

– Явившаяся смиренно, во имя Света, – ответила ей Эгвейн. Она обвела взглядом восседающих, останавливая свой взор на каждой. Твердая рука. Ей придется быть твердой. Они нуждаются в руководстве.

– Кто дерзает предстать перед Советом Башни? – закончила Саэрин.

– Явившаяся по призыву Совета, во имя Света, – сказала Эгвейн, – готовая со смирением и покорностью принять волю Совета Башни.

Церемония продолжилась, и каждая восседающая обнажилась до талии, дабы подтвердить, что она женщина. Эгвейн поступила также, смутившись и едва не покраснев при мысли о Гавине, который явно считал, что она обязана была взять его с собой на церемонию.

– Кто встанет за эту женщину? – спросила Саэрин после того, как все снова застегнулись и привели в порядок одежду. Одна Эгвейн оставалась обнаженной по пояс, и прохладный ветер, залетавший в пролом в стене, холодил ей кожу. – И кто поручится за нее? Поручится сердцем за ее сердце, душою – за ее душу, жизнью – за ее жизнь?

Быстро поднялись Юкири, Сине и Суана.

– Я поручусь! – провозгласила каждая из них.

В первый раз, когда Эгвейн проходила через этот ритуал, она пребывала в шоке. Все время страшилась допустить какую-нибудь ошибку. И что хуже, ее приводила в ужас мысль, что все происходящее обернется какой-то уловкой или всеобщим заблуждением.

Теперь же страха не было. И пока ей задавали ритуальные вопросы – и девушка вышла на три шага вперед и преклонила колени на гладком полу, заново расписанном по приказу Элайды только шестью цветами, закручивающимися спиралью вокруг Пламени Тар Валона, – Эгвейн, не обращая внимания на всю торжественность и помпу, увидела самую суть происходящего. Эти женщины напуганы. Точно так же, как были напуганы тогда Айз Седай в Салидаре. Престол Амерлин являлся для них средоточием силы и стабильности, и они стремились вновь обрести твердую почву под ногами.