Гримус

Белые ведьмы продолжали ткать свои чары, оплетая его шелковыми путами .

Возможно, лучше броситься наобум, чем без конца изводить себя этим выбором, вечно мучиться, снова и снова копаться в себе и спорить, спорить.

Вопреки своей воле Взлетающий Орел все больше привыкал вести себя в духе предложившего ему свое гостеприимство города.

Белые колдуньи трудятся неустанно …

– Я знаю, я гость в его доме, – говорит он. – Это и ваш дом. Я знаю, что он был добр ко мне, и я многим ему обязан. Но именно вы привели меня сюда. Я не надеюсь на то, что вы полюбите меня; я сам не знаю, люблю ли вас. Но я знаю одно – я хочу вас. Я понимаю, что всем было бы легче, если бы я смог заставить себя забыть вас. Но я не могу.

Итак, дело сделано

.

– Я люблю своего мужа, – отвечает Эльфрида голосом, дрожащим от волнения.

Ночь. Ирина Черкасова лежит в постели без сна и думает о провале времени. Над ее головой через паутину, протянутую между грубыми самодельными кистями балдахина на четырех кроватных шестах, ползет паук. На ветвях вязов за окнами висят невидимые летучие мыши.

Первый провал она проспала, но второй почувствовала отчетливо. Первое впечатление всегда самое сильное. Ирина закусила губу и ощутила соленый привкус крови во рту. Сегодня она не может спать одна, ей нужен кто-нибудь рядом, пусть даже Александр. Но как она пойдет к нему, она, гордая Ирина, как прокрадется в его комнату после стольких бесконечных ночей, проведенных отдельно, как попросит у него чуточку тепла и защиты, она, закрепившая за собой славу холодной равнодушной красавицы? Нет, это невозможно. Нет. Да. Нет. Да. Она может это сделать. Ирина выбирается из постели и набрасывает на плечи пеньюар.

Из комнаты мужа, в дверь которой она тихо и осторожно стучит, не доносится в ответ ни звука. Конечно, Александр крепко спит; он, наверно, уже забыл, как это делается, ничтожный дурак. Ирина открывает дверь.

В этот самый миг в Доме Взрастающего Сына Ли Кук Фук целует Александру Черкасову мочку уха.

Она могла догадаться и раньше, да что там, она отлично это знала; ее муж проводит ночи в публичном доме. После того как она изгнала его из своей постели, было бы наивно думать иначе. Ей было это удобно – лучше жить с согласным со всем недоумком, чем с отчаявшимся мужем, требующим положенного исполнения супружеского долга. Только вот эта ночь… как тяжело будет дожидаться утра в одиночестве. И надо же ему было отправиться к девкам именно сегодня, когда он так нужен ей, когда она наконец решилась унизиться перед ним, попроситься к нему в объятия. Обида особенно остра, если ее наносит, сам того не понимая, глупец. Ирина Черкасова возвращается в свою постель, уже остывшую, и, улегшись там, принимается поглаживать едва оформившееся существо внутри своего лона, раздумывая о мастурбации. Но потом перед ее внутренним взором возникает лицо Взлетающего Орла, и она категорически отвергает игру с собой. Она не станет помогать себе сама, гораздо приятней получить помощь от другого, нужно только подождать, совсем немного. Она принимает окончательное решение и спокойно засыпает.