Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

– Однако, – теперь Лиза слегка заколебалась и явственно начала осторожнее подбирать слова, – почему-то все пошло совсем не так. Не стану сейчас вдаваться в детали, да я их и сама почти не знаю, потому что в то время меня здесь не было, а Кон мало рассказывал об этом, но они жутко поссорились, а он говорит, она постоянно дразнила его и пыталась заставить ревновать, а это ведь с Коном так легко – у него бешеный темперамент. Ну вот, как-то вечером они страшно разругались. Не знаю, как уж вышло, но, думаю, Кон мог ляпнуть что-нибудь такое, что ее напугало, и она сразу же порвала с ним раз и навсегда, сказала, что не может оставаться в Уайтскаре, покуда он там, и все такое. А потом кинулась к дедушке. Кон сам не знает, что там между ними произошло, а если и знает, то мне не рассказывает. Но, само собой, старик пришел в ярость и ужасно расстроился, а уж он-то никогда не привык особенно следить, что говорит. В результате получился еще один грандиозный скандал, и в ту же ночь она сбежала, не оставив никому ни единого слова на прощание. Только записку дедушке, и все. И ничего Кону. Сказала лишь, что никогда не вернется. Ну разумеется, старик был слишком зол и упрям, чтобы хоть попытаться ее отыскать и уговорить, и Кону запретил. Кон втихомолку делал все, что мог, но не нашел никаких следов. Потом, через месяц, дедушка получил от нее письмо из Нью-Йорка. Там говорилось лишь, что с ней все хорошо, она получила работу у друзей и не собирается возвращаться в Англию. После этого – ничего, пока три года спустя кто-то не прислал мистеру Уинслоу вырезку из лос-анджелесской газеты с описанием несчастного случая, когда на каком-то деревенском перекрестке в автобус врезался поезд и погибло множество народа. Одной из них была «мисс Анна Уинслоу» с неизвестным адресом, проживающая в одной из городских гостиниц и, как полагают, родом из Англии. Мы навели справки, но результатов – никаких. Это вполне могла оказаться Аннабель. Естественно, после столь долгого отсутствия этого хватило, чтобы мы сочли ее мертвой. Скорее-то всего, она и впрямь умерла – или же действительно решила никогда не возвращаться, что в конечном итоге одно и то же. – Лиза помолчала. – Вот и все.

Я повернула голову:

– А вы? Когда вы вступили во всю эту историю?

– После ее исчезновения Кон вспомнил обо мне, – ответила Лиза Дермотт.

Она произнесла это совсем просто. В негромком невыразительном голосе не слышалось ни нотки жалости к себе. Я посмотрела, как она, такая приземленная и непривлекательная, сидит в этом старом плетеном кресле, и тихо спросила:

– Он уговорил мистера Уинслоу послать за вами?

Мисс Дермотт кивнула:

– Надо же было кому-то вести дом, нельзя было упускать такой удобный случай. Но даже вдвоем мы, как ни старались, ничего не добились.

Зародившийся во мне росток жалости безболезненно завял на корню. Мне вдруг живо представилось, как они вдвоем, прочно обосновавшись в Уайтскаре, готовят почву для своих притязаний: Кон – своим очарованием и трудоспособностью, Лиза – уборкой и яблочными пирогами… Она назвала происходящее «нечестным» и, вероятно, отчасти была права: всякий признал бы, что брат с сестрой имеют право на свою точку зрения. Но тогда оно было и у Мэтью Уинслоу.

– Видите, – произнесла она, – как это несправедливо? Вы же видите, правда?

– Да, вижу. Но все еще не понимаю, что я-то, по-вашему, могу тут поделать! Вы хотите, чтобы я приехала в Уайтскар – мол, это так или иначе поможет Кону стать наследником и владельцем всего. Но как?

Я отошла от окна и вернулась к столу. Лиза Дермотт подалась мне навстречу, выглядывая из-под полей своей коричневой шляпки, и я заметила, что лица ее снова коснулось то мимолетное возбуждение.

– Вы наконец заинтересовались, да? Я так и думала, вам станет интересно, когда вы услышите чуть больше.

– Ничуть. Вы неверно меня поняли. Признаю, ваша история меня заинтересовала, но лишь потому, что, мне кажется, ваш брат мог справедливо предположить, будто я происхожу из какой-то ветви этой семьи. Но я вовсе не говорила, что ваше предложение мне хоть сколько-нибудь интересно! Отнюдь! Я вам уже высказала все, что о нем думаю! Безумная идея, заимствованная со страниц романа девятнадцатого века: невесть откуда объявляющиеся наследники, пропадающие завещания и прочая белиберда! – Обнаружив вдруг, что говорю грубо и почти сердито, я заставила себя улыбнуться гостье и добавила почти кротко: – Скажите еще, что у Аннабель была родинка в форме земляничины…

Тут я умолкла. Рука ее быстро метнулась к телефонному справочнику на столике – и тут я заметила, что, закрывая его, не убрала карандаш, все еще заложенный посередине.

Книга раскрылась на странице, озаглавленной «Уилсон – Уинторп». Мисс Дермотт без всякого выражения поглядела на нее. Толстый, ухоженный палец двинулся вниз по второй колонке и не остановился на строчке:

«Уинслоу, Мэтью. Ферм. Уайтскар… Беллингем, 248».

Номер был слабо подчеркнут карандашом.