Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

Я молча пила чай. Сцена на лугу уже начала тускнеть, таять, расплываться… Горячий чай даровал благословение, забвение грез. День начался. Жизнь продолжается.

– А тебе все это очень идет, – заметил Кон, разглядывая меня с откровенным восхищением.

Я увидела, что в устремленных на него глазах миссис Бейтс отражается кислое сомнение. Она придвинула ему тарелку масляных рогаликов.

– Вот, попробуйте-ка.

Кон взял штучку, по-прежнему не сводя с меня взгляда.

– Поможешь нам сегодня на поле?

– Вот уж нет, – решительно заявила миссис Бейтс.

– Возможно, – пробормотала я. – Еще не знаю. Я… я плохо спала.

– Надеюсь, тебя никакие заботы не одолевали? – поинтересовался Кон.

В синих глазах читались лишь забота и братское любопытство.

Миссис Бейтс взяла у него чашку и налила еще.

– Не удивлюсь, ежели она тревожилась о дедушке, что, кажись, вам и в голову не приходит, мистер Кон, а еще, скажу я вам, стыд и срам, как вы только додумались, звать ее работать по такой жаре, когда у вас на полях и без того полным-полно работников, и вот вам вся правда и никакой лжи!

– Ну, – по губам Кона скользнула улыбка, – сомневаюсь, чтобы мы сегодня увидели Билла Фенвика, так что если ты сможешь иногда подменять кого-нибудь на тракторе, будет неплохо. Помяни мои слова, погода вот-вот испортится. Еще до сумерек загремит.

– Я посмотрю. А ты сам будешь там весь день?

– Да, уйду сразу после завтрака. А что?

– Я же тебе вчера говорила. Нам надо поговорить.

– Да, помню. Ладно, может, ближе к вечеру.

– Мне бы хотелось пораньше. Хорошо, я в любом случае, наверное, загляну на поле после того, как вы пообедаете.

– Ага, давай, – беззаботно согласился Кон, опуская чашку. – Буду ждать.

Я отправилась к себе переодеться.

Если бы Кон не успел уже натянуть рабочую одежду, он бы непременно учуял от меня запах лошади. На серых брюках виднелись гнедые волоски, да и на рубашке тоже – там, где Роуэн потерся об меня мордой.

Я приняла душ, надела юбку и свежую блузку – и сразу почувствовала себя гораздо лучше.

Во время завтрака у меня кусок не лез в рот, но обращать внимание на этот факт было некому. Кон еще не пришел, дедушка не поднялся, миссис Бейтс хлопотала где-то по хозяйству, а Лиза за завтраком вообще не отличалась разговорчивостью.

Жюли завтракала в постели – по моему настоянию и более ради того, чтобы удержать ее подальше от Кона, чем по иным причинам. Девушка, казалось, полностью оправилась от переживаний минувшего вечера и приняла мою директиву насчет завтрака просто потому, как она сказала, что ей вовсе не хотелось увидеться с Коном так быстро, а уж тем более раньше, чем с Дональдом.

Дональд позвонил в половине девятого утра справиться о вчерашних прогульщиках. Я рассказала ему ровно столько, чтобы он не волновался: что машина Билла Фенвика угодила в аварию, но Жюли не пострадала и жаждет с ним сегодня увидеться. Если, добавила я, вспомнив о лондонском коллеге, он, конечно, сможет освободиться…

– Мфм, – отозвался Дональд задумчиво. – Буду у вас через полчаса.

– Дональд! Одну минуту! Она еще не встала!

– Через полчаса, – повторил Дональд и повесил трубку.

Я предупредила Жюли, которая сей же миг взлетела с кровати с пронзительным визгом и воплем: «Что мне надеть?», каковой полностью убедил меня и в самочувствии девушки, и в ее чувствах.

Приезд Дональда я проглядела, но полчаса спустя, завидев во дворе его машину, пошла сказать, что Жюли скоро выйдет. Однако в машине археолога не оказалось, поблизости тоже. Повинуясь наитию, я скользнула в стойло Блонди – и впрямь обнаружила там Дональда. Она наклонился над яслями, ласково поглаживая пальцем клубок теплого меха, в то время как Томми, безмятежно сидя наверху перегородки (по крайней мере полдюйма шириной), хладнокровно наблюдал за ним в промежутках между вылизыванием задней лапы.

Услышав мои шаги, Дональд выпрямился.

– С ней правда все в порядке?

Приветствие вышло довольно-таки бесцеремонным и, я надеялась, являлось признаком душевного состояния нашего гостя. Во всяком случае, никаких иных внешних примет глубокого чувства этот истый сын Шотландии не проявлял.

– Абсолютно. Будет здесь через минуту-другую.

Я чуть подробнее рассказала Дональду про вчерашнее происшествие, но не упомянула ни Кона, ни (само собой) того, что случилось потом. Если Жюли предпочтет рассказать все своему милому – дело ее, но я надеялась, она воздержится. Уж очень хотелось обойтись без новых неприятностей хотя бы до тех пор, пока я таки не сумею поговорить с Коном, что, собственно, следовало сделать уже давным-давно – а тогда, уверяла себя я, все разъяснится само собой.

Суровая правда жизни состояла в том, что Жюли появилась не через одну минуту, а через шесть. Потрясения минувшей ночи никоим образом не отразились на ее внешности. В прежней голубой юбке и белой блузке девушка выглядела спокойной и безукоризненной, как будто не она тридцать шесть минут назад с воплем влетела в ванную комнату.