Гроздья Рябины

Вот уже пора возвращаться, нужно заставить себя повернуть назад. Ты забрался слишком далеко, и скоро наступит усталость. Она наступает на обратном пути. Свинцом наливаются ноги, каждая клетка твоего тела просит пищи и покоя. Наступает момент преодоления себя. Твой дух, твоя сила воли заставляют работать усталое, сопротивляющееся тело. Морозец подступает к тебе, пощипывает пальцы рук, забирается под пропотевшую на спине рубашку, а ты, стиснув зубы, идешь на последний подъем. И огого! – преодолеваешь его. Ай да я! Ай да молодец! Вот уже впереди вдали видна автобусная остановка.

В промерзшем автобусе мороз беспрепятственно набрасывается на тебя, превращает тебя в замерзшую кочерыжку. А от конечной остановки еще предстоит пробежать на чужих, негнущихся ногах бесконечные сто метров. Дома сбросить с себя всё заледеневшее, заскорузлое прямо на пороге и провалиться в горячую ванну. Ты плывешь в этой ванне, чувствуя, как кровь толчками, с болью пробивается в окоченевшие пальцы рук и ног, как тепло вливается в измученное тело, погружает тебя в сладкую истому.

Люся приоткрывает дверь ванной, впуская пьянящие кухонные запахи.

– Хватит нежиться, у меня всё готово!

Жизнь, как ты прекрасна и удивительна! Особенно ярко это чувствуешь, когда пройдешь через лишения и испытания и победишь, преодолеешь тебя!

6

Позвонил старый приятель Володя Максимовцев. Володя работал главным инженером Шадринского завода, они с Женей часто встречались в Объединении, на совещаниях главнях инженеров и хорошо знали друг друга. Володя был производственником, пробился в главные из мастеров.

– Евгений Васильевич, привет, давно тебя не видел. Так ты пробился в директора? Поздравляю. Я вот что звоню: не можешь ли ты мне помочь? У меня проблемы по жизни. Я ушел от жены, завел новую семью, ну, естественно, ушел и с завода. Если у тебя есть для меня место, то я готов. Ну, и какое-нибудь жилье.

– Володя, рад тебя слышать, многого не обещаю. Мне нужен начальник в заготовительный цех. Если тебя это устраивает, могу дать комнату в семейном общежитии, а в течении года – квартиру в строящемся доме.

Максимовцев приехал быстро и заменил Иксанова, который явно не тянул должность начальника и давно просился в мастера.

Быстро набирался опыта неутомимый и цепкий Володя Панкратов, и Евгений передвинул его в начальники производства. Теперь ключевые посты на заводе занимали свои, надежные люди, и работать стало полегче.

Младший Злоказов оказался на редкость инициативным человеком, каждый вечер они с Евгением рассматривали и разбирали все мелочи изготовляемых приспособлений и оснастки для новых конструкций. Это было новое слово в изготовлении конструкций, то что он придумал, а потом налаживал на белорусском заводе. Наконец, настал волнительный день пробного пуска. Два ленточнопильных станка установлены на фундаментах в пролете цеха, с приводными рольгангами, упорами и стеллажами. Всё сработало как нельзя лучше. По нажатию кнопки на пульте прямоугольные профильные трубы катились на роликах до упоров, пилы с сытым шорохом вгрызались в металл, выгоня мелкую стружку, вот уже заготовки сброшены в накопитель, цикл повторяется. И всё от кнопок. Рабочий превратился в оператора.

– Лузанов, что стоишь? Проверяй заготовки, принимай продукцию!

Потом заготовки укладываются в стенд-кондуктор, Злоказов включает пневмопривод, на глазах у недоверчивых слесарей-сборщиков детали зашевелись, как живые, задвигались, и вот они плотно прижаты к упорам, точно, без зазоров сошлись все узлы. Готово! Ай да молодец Анатолий Федорович! Два сварщика быстро накладывают скрепляющие швы, и готовая красавица-ферма висит, покачиваясь, на крюке крана. Первая победа! Краем глаза Евгений заметил поодаль бледное, с закушенной губой, лицо Сенина. Ну что же, Михаил Афанасьевич, обошлись без тебя.

Пришли первые успехи. Новый директор строго спрашивал за чистоту в цехах и за чистоту одежды рабочих, за обеспечение инструментом и заготовками, за качество, за дисциплину и порядок, лез в каждую дырку, и от него ничего нельзя было скрыть. Прекратились штурмовые атаки в конце месяца. Стали поступать деньги от Ангарского, Хабаровского и других управлений, завод снялся с банковской просрочки, и на заводе впервые за последнее время стали выдавать зарплату во-время.

Архитюк сиял, как именинник, сам принес директору зарплату седьмого числа:

– От тут распишитесь в ведомости, Евгений Васильевич.

Все больше новых конструкций собиралось в цехах. Но оставалось ощущение молчаливого, вязкого сопротивления. Точно бег в воде – рвешься, тратишь силы, а продвижение – мизер. На заводе понимали, что новому директору объявлена тайная война командой Турсина-Сенина, и кто в этой войне одержит верх – еще вопрос. Понимал это и Евгений и отступать не собирался. Как-то разговорился с Панкратовым: