Гусь

Катастрофа настигла Аскерию внезапно. Взлом сервера в кирпичном доме, о котором знали единицы, потряс главу СЗА. Беспомощность программистов в восстановлении сигнала стоила Рэйфу нескольких седых волос.

– Как сутки? Почему нельзя восстановить подачу сигнала немедленно? – Рэйф орал на пятерых специалистов, уныло стоящих вокруг потухшего монитора на втором этаже кирпичного дома.

– Это вирус, неизвестный нам, – оправдывались программисты.

– Кто же мог запустить такой вирус? – Рэйф неистовствовал.

– Только тот, кто писал эту программу! – спокойно ответил один из программистов – низенький, лысоватый парень в круглых очках.

– Тот, кто писал? – Рэйф побагровел, понимая, что он не знает имени этого человека. – Делайте, делайте! Скорее! – Рэйф буквально гремел на весь дом.

– Обыскать всё вокруг! – отдал он приказ офицеру СЗА.

Бессилие душило Рэйфа. Восстановить систему не удавалось.

Трое последних суток он не появлялся дома и ночевал в кабинете на твёрдом диване. Ощущение опасности придавливало с каждым днём сильнее. Он превратился в острый нерв, любое прикосновение к которому вызывало невыносимую боль. Правила и нормы, устоявшиеся в Аскерии, рушились, погружая её в пучину хаоса. Отрядам СЗА с трудом удавалось поддерживать безопасность. Система проседала под влиянием человеческих масс, нашедших для себя нового кумира.

«Найти и уничтожить живого Гуся. Мистер Гавер»

«Гуся оставить в живых и доставить лично мне в Иллюзию. Мистер Гавер»

«Гусь будет на площади Золотого района в 12.00. Мистер Гавер»

Полное отсутствие связи сегодня.

Рэйф тщетно пытался разгадать части головоломки. Какую игру затеял Гавер? Здесь уже не пахнет никакой системой. Куда он смотрит? Необходимо его найти. Нельзя тянуть дальше.

Но что-то ещё, мучительное, томилось и пыталось прорваться сквозь поток мыслей об Аскерии. Что-то, терзавшее сердце и совесть. Он взглянул на календарь, висевший на стене комнаты с не подающим признаков жизни монитором. 22 декабря. Знакомые цифры пронзили мозг раскалённой иглой.

Мама… Сегодня день рождения мамы. Как же он забыл? Проклятый гаверофон. Он с презрением ощупал в кармане бесполезный мёртвый чёрный кусок, напичканный микросхемами. Каждый год гаверофон напоминал ему об этой дате. И Рэйф, постоянно погруженный в дела, звонил, чтобы произнести скупые сыновьи поздравления и ежемесячно переводил ей гаверы. Уже пять лет он не видел её. Она всегда радовалась его редким звонкам, звала в гости и печально сокрушалась о его занятости. Служба. Она понимала, вздыхала и просила беречь себя.

Рэйф спустился вниз. Рыбки безмятежно плавали в аквариуме. Лишь только прозрачная стена отделяла мир людей от мира рыб. Их не интересовали гаверофоны и сигналы. Удивленно выпучив глаза, водные обитатели поглядывали на снующих и орущих за стеклянной стенкой людей, словно кто-то включил для них сериал про двуногих существ. Рэйф устало опустился на диван. Шум вокруг прекратился. В комнате наверху программисты притихли, напряжённо раздумывая над решением проблемы. Давящая тишина постепенно разъезжалась, окутывала, позволяя струйкам памяти вытекать из него, унося с собой, в далёкое детство.

Крошечная комната с втиснутой узкой ванной. Стена, отделанная белым кафелем. По ней плывут разноцветные рыбки. Пахнет апельсиновым мылом. Тёплая вода приятно булькает под ладошками и даже иногда попадает в рот, оставляя солёный привкус. Когда он вырастет, то станет капитаном дальнего плавания, будет вести свой корабль к неизведанным берегам. Ему покорятся моря и океаны.

Пятилетний мальчишка задорно хохочет и изворачивается в маминых мыльных руках. Ему щекотно и смешно. Мама хочет отмыть грязное пятно на его лодыжке, тщательно оттирая его вехоткой. Детский смех разносится по ванной комнате, звонко отскакивая от стен.

Женщина строжится, чтобы стоял смирно, но сама начинает смеяться. Шапки мыльной пены разлетаются в разные стороны и попадают на нос малышу. Мама нежно сдувает их и целует раскрасневшегося сына. Ребёнок увлекается новой забавой и сам начинает дуть на пенные островки и вытягивать из них вершины заколдованных дворцов.

Дав ему наиграться вдоволь, женщина вытаскивает голого малыша из водного царства и начинает вытирать мягким полотенцем.

Мама. Как вкусно пахнет мама. Какое счастье, когда рядом мама. Такая заботливая, весёлая. Рядом с ней ты всегда в безопасности. На минуту он вдруг представляет свою жизнь без неё. Ему становится страшно и больно. Нет! Никогда, этого не должно случиться!

– Мамочка, ты же всегда будешь рядом? Ты никогда меня не оставишь? – глаза малыша широко раскрыты, ещё чуть-чуть и две огромные слезы, уже плещущиеся и рвущиеся наружу, упадут на лицо.

– Глупенький мой! – женщина удивлённо смотрит на сына. – Я всегда буду с тобой!

– Всегда-всегда?

Она прижимает к себе малыша и начинает покрывать его поцелуями: в мокрые щёчки, пахнущий апельсиновым мылом затылок.

– Всегда, мой любимый, всегда!

Ребёнок успокаивается. Ему тепло и хорошо. Только лишь от того, что мама с ним.