Homo cinematographicus, modus visualis

Гуэрре и компании все же удалось уговорить Андрея. Он пересилил себя и вошел в церковь. Оператор Лучано Товоли запечатлел на кинопленку саму картину и то, как Андрей смотрит на нее из дверного проема. Эти кадры можно увидеть примерно на пятьдесят четвертой минуте фильма «Время путешествия». У человека, стоящего в контровом свете, с трудом угадываются даже черты лица. Говорить о том, что он переживает в этот момент, вообще невозможно. И вдруг из затемнения возникает сама Мадонна. Это своего рода отсылка к «Андрею Рублеву», где Тарковский обильно использовал подобный прием. Правда, в цветном кино он работает совсем иначе.

Гуэрра очень часто потом рассказывал студентам историю, произошедшую в Монтерки с Тарковским. Во «Времени путешествия» он говорит крайне осторожно: «Я очень рад, что Мадонна дель Парто, возможно, попадет в фильм. Она на самом деле красива. Очень красива… Кажется, что стены хотят поглотить картину». Эти слова, хоть и помещены в первую половину фильма (примерно шестнадцатая минута) были произнесены существенно позже, уже по возвращении в Рим.

Осторожная формулировка сценариста лишний раз подчеркивает, что о «Мадонне дель Парто» невозможно говорить категорично и уверенно. Ее основное свойство и главный посыл – это нежная хрупкость. Здесь хочется сделать небольшое отступление. Сложилось так, что именно Монтерки оказался едва ли не первым пунктом, который автор этих строк посетил во время работы над книгой «Итальянские маршруты Андрея Тарковского»[90]

. Поездка планировалась долго, и предугадать заранее тот день, когда ваш покорный слуга окажется в городке, основанном Гераклом, было трудно. Судьба распорядилась так, что это произошло утром 23 июня 2014 года. Началась работа. И буквально первым фактом, который довелось узнать, оказалось то, что прошлой ночью в Монтерки скончался человек, водивший Тарковского, Гуэрру и компанию в кладбищенскую церковь. Последний очевидец в городе, который мог что-то о них рассказать. Так, буквально в руках, рассыпалась Италия Андрея Тарковского, не менее хрупкая, чем фреска делла Франчески. И не менее хрупкая, чем любое другое произведение большого искусства.

С 1992 года Мадонна находится в музее имени себя самой, расположенном по адресу via della Reglia, 1. Поползновения перенести фреску из церкви предпринимались и прежде, но, как отмечал даже Андрей в своем дневнике[91], женщинам всякий раз удавалось ее отстоять. В конце XX века все-таки не удалось, верующие до сих пор негодуют из-за этого перемещения. Тем не менее местные власти пошли навстречу, и вход в музей для просительниц сделали бесплатным.

В кино «Мадонну дель Парто» снимал вовсе не только Тарковский. Фреска сыграла очень похожую символическую роль в фильме Валерио Дзурлини «Первая ночь покоя» (1972). Это таинственное совпадение: два режиссера, разделившие «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале 1962 года, пришли к одному и тому же образу для своих чрезвычайно разных картин, снятых через десятилетия.

В ленте Дзурлини царит атмосфера декаданса, она полнится странностями и неопределенностями. Действие происходит в Римини. Родина Федерико Феллини, всемирно известный итальянский курорт, собирающий миллионы туристов ежегодно, предстает в картине дождливым и неприветливым. Море постоянно штормит. Главную роль сыграл красавец Ален Делон, но его персонаж – потертый, битый жизнью, неопрятный и потому обладает сомнительным обаянием. «Первая ночь покоя» – название, которое режиссер дал картине для проката на родине. В англоязычном мире фильм известен как «Indian summer» – «Бабье лето». Необходимо отметить, что обычно в Италии этот период осеннего потепления называют летом святого Мартина. Во Франции лента именовалась «Профессор» и это ясно, именно такую должность занимал персонаж главного французского артиста поколения. В Германии она вышла под названием «Октябрь», хотя понятие «старушечье лето» («Altweibersommer») в немецкоязычных странах широко распространено, а сам этот период приходится как раз на конец сентября – начало октября. То обстоятельство, что все названия подходят фильму в равной степени, немало говорит о работе Дзурлини.

Для съемок Валерио поместил копию «Мадонны дель Парто» в церковь дивного городка Пенабилли, который нынче неразрывно связан с памятью о Тонино Гуэрре. Фреска снималась исключительно в интерьере, причем довольно простом. Трудно сказать, почему режиссер не захотел запечатлеть ее «дома», в Монтерки, но загадочным образом Тарковский опять оказался с ним солидарен. Оставив Горчакова возле машины, Эуджения входит в крипту, расположенную в ста двадцати километрах к югу от города, основанного Гераклом. Тем не менее в сумраке свечного света ее «ждет» шедевр делла Франчески.