Homo ludens

Вопрос о Сталине и сталинизме в книге – один из главных. Идейный единомышленник Булатова ответственный работник Сергей Самарин, говоря о заслугах Сталина, так объясняет сыну Феликсу, заводскому инженеру: «Было сделано наиглавнейшее: к войне, к выпуску самого современного оружия в массовых масштабах была подготовлена наша промышленность и необыкновенную прочность приобрело производящее хлеб сельское хозяйство – оттого, что было оно полностью коллективизировано. И не было никакой “пятой колонны”, оттого что был совершенно ликвидирован кулак и разгромлены все виды оппозиции в партии. Вот это было главное, чего никто не прозевал, Феликс».

И это печаталось в 1969 году – позади был 1956 год, когда не люди из «пятой колонны», не враги партии и советской власти, а ни в чем не виновные жертвы сталинских преступлений выходили на волю после долгих лет заключения.

В той же беседе Самарин-старший говорит Самарину-младшему: «Если бы мы об угрозе со стороны немецкого фашизма не думали, начиная с первой половины тридцатых годов, итог Второй мировой войны мог бы быть совсем иным. Причем думали все, от Политбюро партии, от Сталина до пионерского отряда, до октябренка, не уповая на кого-то одного, главного, единолично обо всем думающего».

Действительно, о каком культе личности можно говорить, когда в тридцатые годы «думали все», «не уповая на кого-то одного, главного, единолично обо всем думающего». Много бывало попыток сгладить, смягчить, высветлить картину нашей жизни в годы культа, но такого, если можно так сказать, оголтело-идиллического описания, кажется, и не припомнишь.

А что касается слова «сталинист»: «это не наше слово. Его Троцкий придумал, еще до войны, когда боролся против партии, против Сталина», – говорит девушка Ия, без памяти влюбленная в Булатова.

Когда Ия с ним разговорится – все о том же, о его «сталинизме», писатель подтвердит, что дело именно так и было: «Троцкий и “сталинизм” выдумал все с той же целью: для компрометации тех, кто и после Ленина не дал Троцкому развернуться, продолжал ленинское дело».

Вот ведь как все заверчено: назовешь сталиниста сталинистом – сразу окажешься подголоском Троцкого.

Итак, с одной стороны в романе «крепкое», «здоровое», «правильное» ядро: это прежде всего сам Булатов, чья фамилия прозрачно ассоциируется с непрошибаемой «сталью»; отец и сын Самарины, Ия…

Есть еще Лера Васильева – она связала свою судьбу с Бенито Спадой, ревизионистом, подонком, тезкой Муссолини. Но потом одумалась, вернулась на родину и благополучно вышла замуж за Феликса Самарина.

Вот пример идейных споров Леры Васильевой с мужем Бенито. «Для тебя, – гневно бросает она ему, – существуют лишь Мандельштам, Цветаева, Пастернак, Бабель, а я росла – даже и в руки не брала их книг. А когда взяла, они меня не тронули: они из иного мира».

В общем, Бенито не на такую напал, все эти Цветаевы и Пастернаки Лере Васильевой и даром не нужны. Автор потом вернется к этой мысли (о вредности Цветаевой, Мандельштама, Леонида Андреева, Пастернака, Бабеля).

Героям, задуманным как сверхположительные, идеальные, противостоят махровые антисоветчики, злобные советологи и шпионы.

В специально оборудованном для темных диверсий автофургоне в СССР отправляется группа западных «специалистов». Среди них – Порция Браун, голубоглазая «боевичка», «бомбистка», к тому же еще агрессивная «секс-бомба». Она устраивает для наших ребят и девушек стриптиз. Под развратную музыку, исполняя разлагающий танец, она начинает, страшно сказать, раздеваться. «Товарищи, товарищи!» – в отчаянии выкрикивает Ия, тщетно пытаясь образумить собравшихся. Тогда Ия бежит за помощью к Феликсу, Лере Васильевой, и они трое разгоняют зарвавшихся стриптизников.

Кончается роман, как можно было догадаться уже по первым страницам, крахом всей авантюры с диверсантским автофургоном.

Как родилась мысль написать пародию на роман В. Кочетова? Я вообще неравнодушен к сатирическому жанру, а что касается романа «Чего же ты хочешь?», он способен пробудить пародийное начало и у непародиста.

У В. Кочетова не было никаких оснований питать ко мне особенные симпатии. В году примерно 1960-м я вел телепередачу, где между прочим сказал: «Что касается В. Кочетова, я еще буду говорить о нем ниже. И вообще я считаю, что о нем надо говорить ниже».

Передача и, в частности, эти слова вызвали большой шум, телевидение прислало в Московскую писательскую организацию жалобу, которая, впрочем, была московскими писателями оспорена.

В 1955 году вышел в свет роман В. Кочетова «Братья Ершовы». Я откликнулся на него чем-то вроде стихотворного шаржа, не слишком дружественного.

Затем появился роман В. Кочетова «Секретарь обкома» (1961). Я написал на него пародию «Василий Антонович дает дрозда». Говорить о ней здесь не стану: чтобы дать о ней хоть какое-то представление, упомяну лишь, что кончалась она беседой Василия Антоновича с областным писателем.

«Разговор перекинулся на русскую литературу прошлого.

– Больше всего я люблю, – признался Василий Антонович, – закрытое письмо Белинского к Гоголю».