How Asia Found Herself

Тем временем, в 1920-1940-х годах, Китай заново открывал для себя буддизм. Это не был ни собственный традиционный ханьский буддизм (ханьчуань фоцзяо), ни древние санскритские тексты, редактируемые в Бенгалии. Вместо этого это была новая встреча с тибетскими учениями. В то время как на подъеме национализма секуляристы и неоконфуцианцы осуждали пагубное влияние индийского буддизма на Китай, небольшие кружки тибетских лам и их китайских учеников переводили десятки эзотерических тибетских текстов на современный китайский. Среди ключевых фигур были мастер Геше Дордже Чопа (1874-19?) и китайский монах Гуанконг (1902-1989), которые основали новые организации, такие как пекинская Ассоциация изучения Бодхи (Пути Сюэхуй), для публикации своих трудов. Подчеркивая реинкарнированных лам и сложные тантрические ритуалы, эти тексты заметно отличались от привычного для Китая канона Махаяны. Но, возникнув в давнем вассальном государстве Китая Тибете, этот буддизм, тем не менее, принадлежал Китаю в большей степени, чем цейлонские и индийские традиции, проецируемые миссионером Дхармапалой и Обществом Великой Индии.

Тем не менее, это не было чистой межазиатской встречей. Различные тибетские тексты проходили через английские версии Уолтера Эванса-Вентца (1878-1965), теософа, получившего образование в Стэнфорде, который переехал в Дарджилинг, находящийся под властью Великобритании, чтобы помочь сиккимскому ученому Кази Дава Самдупу (1868-1922) перевести Тибетскую книгу мертвых на английский язык. После того как Самдуп начал преподавать тибетский язык в Калькуттском университете (где издательство Баптистской миссии опубликовало его новаторский словарь), Эванс-Вентц провел 1920-е годы, продвигая тибетский буддизм далеко за пределами его гималайской родины. Это не только привело к тому, что английские переводы были переведены на китайский язык, но и побудило китайских переводчиков использовать транслитерацию латинских букв в качестве фонетического пособия для произношения незнакомых тибетских терминов, имеющих большое значение для тантрической практики. Таким образом, между Пекином, Пало-Альто, Калькуттой и Парижем китайское и индийское переоткрытия буддизма были не просто узко межазиатскими событиями.

Отблески Китая (и Будды) из Афганистана, Ирана и Турции

Хотя Бенгалия стала интеллектуальным плацдармом Южной Азии для многочисленных потоков информации о Китае, поступавших из Лондона или Сайгона, к 1600 1920-м годам в Афганистане и Иране также происходили новые события, которые привели к некоторому улучшению понимания Китая. Несмотря на общую ориентацию на древность и связь с более широкой общественной сферой Индии, публикаций о Китае на персидском языке было меньше, чем в Индии, отчасти из-за относительной неразвитости университетов в Иране и Афганистане, а отчасти из-за отсутствия мотивации, противоположной поискам Великой Индии. Тем не менее, в период с 1920-х по 1940-е годы в Иране и Афганистане было опубликовано несколько более точных кратких описаний Китая. Учитывая, что до 1940-х годов ни одна из стран не имела официальных дипломатических отношений с современным Китаем, эти интересы были скорее научными, чем политическими, за исключением тех случаев, когда они были связаны с внутренней культурной политикой.

Хотя ни Афганистан, ни Иран не воспитывали профессиональных китаеведов вроде Багчи, эти более точные представления о Китае, как и в Индии, были связаны с появлением новых образовательных учреждений. В Афганистане это развитие было тесно связано с Индией, которая поставляла мусульманских учителей-модернистов для Лиса-и Хабибия (лицея Хабибия), основанного в 1903 году как первая в стране современная средняя школа. Когда в начале 1930-х годов создавался первый афганский университет, за советом обратились к делегации выдающихся индийских мусульман, в которую входили Росс Масуд, которого мы уже видели изучающим университеты Японии, и Сулайман Надви, которого мы встретим в качестве образовательного патрона китайского студента Хай Вэйляна. Тем временем, по мере расширения начального государственного образования во время секуляризации правления короля Амануллы Хана (р. 1919-1929), те же индийские связи были использованы для заказа афганских учебников, включая серию "История народов", в которую вошел том о Китае (а также о Японии). Учебник объемом около пятидесяти страниц был опубликован в 1926 году в Индии по заказу афганского правительства. Распространяя среди молодых афганцев представления о географии, которые в конечном счете исходили из Европы, учебник относил Китай к Восточной Азии (Asiya-yi sharqi).