How Asia Found Herself

Персидский отчет Хусайни дает нам представление о том, какие межкультурные знания могла собрать такая коммерчески ориентированная миссия по сбору фактов. Он сделал обширные заметки о британской системе управления, включая армию, состоящую из европейских и индийских войск. Он записал свои впечатления о Калькутте, описав ее британскую часть, где величественные здания располагались на широких и чистых улицах, и ее "туземную" часть, где "индийцы, бенгальцы и индусы" жили в маленьких домах на улицах, которые он описал как узкие и очень грязные. Тем не менее, он положительно отметил, что здесь было много торговли и много больших магазинов. Среди них было много богатых британских купцов, но были и процветающие армянские торговцы из Исфахана, которые торговали опиумом и индиго. Как и другие путешественники-исследователи, с которыми мы столкнемся, Хусайни принимал у себя либо соотечественников-экспатриантов, либо последователей той же религии, что ограничивало межкультурный охват информации, которую он мог собрать. Что касается нешиитов, то краткое описание Хусайни других жителей Калькутты фактически ограничивается их внешним видом. Поверхностность этого описания позволяет предположить, что его взаимодействие с этими другими народами было минимальным; единственной конкретной культурной группой, которую он упомянул, были зороастрийцы, уже знакомые ему по родине.

Однако когда его партия отправилась в Бирму и город Мандалай, находящийся под властью буддистов, Хусайни попытался выйти за рамки поверхностного наблюдения за внешним видом и поведением людей, чтобы лучше понять историю и систему верований его жителей. Однако его исследования были сопряжены с четкими ограничениями, как лингвистическими, так и концептуальными. Как и многие другие ближневосточные и индийские авторы, к книгам которых мы обратимся, Хусайни прибыл в Мандалай, не имея ни представления о буддийской религии, ни даже названия для нее. В результате он использовал лишь общий термин "религия народа Бирмы" (mazhab-i qawm-i Barma) и общее понятие идола (but). По иронии судьбы, термин "но" был заимствован в персидский язык более тысячи лет назад из санскритского термина, обозначавшего Будду, благодаря ранним встречам мусульман с буддийскими храмами в Центральной Азии. Следуя тому, что впоследствии стало стандартным употреблением как в урду, так и в персидском языке, Хусайни использовал термин "но" для обозначения идола в самом общем смысле. Ведь у него не было конкретного представления о Будде, а тем более о многих других небесных существах в пантеоне бирманского буддизма.

Несмотря на это, Хусайни попытался разобраться с культурными различиями, которые он наблюдал между регионами, которые он посетил, признав, что бирманское "поклонение идолам" (но-парасти) отличается от индийского, не в последнюю очередь благодаря правилам, которым следуют монахи-затворники, которых он правильно назвал понги (панги), заимствовав бирманское слово в персидский язык. Хотя его отчет был ограничен в своем понимании того, что он явно представлял как явно загадочную страну - в самом деле, страну, где деревья превращаются в змей, - он, тем не менее, был симпатичен в своем изображении различий. Тем не менее, это не было ни глубоким, ни точным изображением буддизма. Она также не была опубликована, то есть содержащаяся в ней информация была доступна только правительственным чиновникам Ирана, а не широкой общественности.

Как мы увидим, пройдет еще полвека, прежде чем в Иране начнут публиковаться хотя бы основные сведения о буддизме. Тем временем изгнанные иранские печатники, работавшие в индийских портах, предоставляли своим соотечественникам возможность заглянуть за Бенгальский залив. В 1847 году бомбейский печатник Зайн аль-'Абидин Кирмани опубликовал персидский травелог "Тухфат аль-'Алам" ("Редкость мира"), написанный за полвека до этого Мир Абд аль-Латиф Ханом (1757-1806). Будучи иранским эмигрантом в Калькутте, Абд ал-Латиф включил в свою книгу описание географии и экспорта Бирмы, а также обычаи бирманского двора, которые, как и в работе Хусайни, представляли политическую культуру Бирмы в соизмеримых терминах персидского царствования. Намекая на информационные сговоры, которые, как мы увидим, формируют индийские и ближневосточные знания о других регионах Азии, Абд ал-Латиф также частично опирался на колониальное исследование Бирмы в виде книги Майкла Саймса "Отчет о посольстве в королевство Ава".