I

Казалось, всё это уже осталось позади, но прошлое, похоже, не готово было оставлять её в

покое; Готель вошла в дом, и королева скользнула за ней.

- Он собирает совет, чтобы аннулировать наш брак, - причитала девочка, - на том лишь

основании, что я пока не могу дать ему наследника.

Последние слова просто взбесили Готель.

- Ну а я, что могу здесь сделать, ваше величество?!

Изабелла затихла. Она стала бледной, а по выражению её глаз можно было бы решить, что из

неё только что достали сердце. Готель отвернулась и закрыла глаза, она глубоко вздохнула,

пытаясь взять себя в руки, и затем снова повернулась к девушке. Изабелла была в истерике. Её не

было слышно, но лицо её перекосило какой-то болью, она была залита слезами и закрывалась

руками, её всю трясло, и Готель, повидавшей на своём веку достаточно, стало по-настоящему

страшно, поскольку она никогда не видела, как человека изнутри пожирает ужас.

- Ваше величество! - бросившись к девушке, крикнула она, но та лишь продолжала

закрываться от всего руками, скуля при этом что-то бессвязное. - Ваше величество! Изабель!

Изабель! Вы слышите меня?

- Но мне сказали, - расслышала, наконец, Готель, - но мне сказали, мне сказали.

- Кто вам что сказал? - пыталась успокоить её Готель, - Изабель! Изабель!

Она начала трясти Изабеллу за плечи, пытаясь вернуть девушку в себя, но та лишь

продолжала прятаться и скулить. Готель попыталась заставить её взглянуть на себя, удерживая ей

руки, но даже открыв той веки, она не увидела ничего, кроме белых глазных яблок. Она

размахнулась и влепила Изабелле громкую, тяжелую пощечину. На какое-то время стало тихо.

- Вы в порядке, ваш величество? - посмотрела она в глаза королеве.

Изабелла послушно кивнула.

- Кто вам что сказал, дорогая? - спросила Готель, держа голову девушки, чтобы не терять

контакт с её глазами.

- Морис, - заслезила девушка, - Морис де Сюлли сказал, что вы поможете.

"Похоже, пришло время оказать услугу Ордену", - подумала Готель.

- Вам стоит умыться и отдохнуть, ваше величество, потому что завтра утром мы отправляемся

в Париж.

Изабелла попросила Готель не уходить пока она не заснет, но заснула, едва её щека коснулась

подушки. И глядя на этого измученного, по сути, ребенка, Готель подумала, как ошибочен среди

девочек миф о прелестях дворцовой жизни, и сказки остаются сказками, как бы мы не мечтали их

сделать реальностью. Она слушала мирное дыхание Изабеллы и думала, что сейчас эта девочка,

пожалуй, выбрала бы обычное детство, наполненное заботами о непослушных куклах и бабочках

спрятанных в её ладошках, вместо насильственной необходимости без остановки рожать

наследников, не зная ни отдыха, ни родительской ласки, ни какой бы то ни было любви. И еще

Готель подумала, что если бы она только могла, то скорее бы укрыла это дитя, чем повезла её

завтра в Париж. "Если бы", - сказала себе Готель и, погасив на окне свечу, вышла из комнаты.

Всю дорогу Изабелла держала Готель за руку, и та узнала, что Людовик умер той же осенью,

что и Констанция; всего лишь месяц спустя. И что Филипп сейчас единоправный король, после

смерти отца, отстранивший от власти свою мать. И что из-за приданого Изабеллы Филипп

рассорился с её дядей, а сама Изабелла, похоже, совершенно не шла здесь в расчет.

Готель оставила королеву в доме старого Гийома, который, как только Готель вышла за

порог, принялся демонстрировать их величеству своё пекарное мастерство.

Искать Филиппа долго не пришлось, он общался во дворе со своей сестрой.

- Ваше величество, - поклонилась Готель королю, - ваше высочество, - поклонилась она

Адель.

- Здравствуйте! Что привело вас в Париж, матушка? - спросил Филипп.

- Меня привел к вам важный разговор, ваше величество.

- Ну что же, - улыбнулся он, - надеюсь, Адель, окажет нам такую услугу. Прошу вас

присядьте.

- Спасибо, ваше величество, - поблагодарила Готель.

- Так что у вас за разговор?

- Вы знаете откуда взялись ваши враги, ваше величество?

- О чем вы, матушка? - смутился король.

- Плантагенеты. Генрих, Ричард, Иоанн - дети Алиеноры, первой жены вашего отца. Людовик

упрекал её в неспособности родить ему наследника.

- Мой отец добивался аннулирования брака у Папского двора, потому что королева позабыла

все приличья брака! - воскликнул Филипп.

- Изабелла поступала так же?

- Нет, - успокоился король, - нет, конечно. Она еще чиста.

- Вы уверены в этом, ваше величество? Когда я увидела её на своем крыльце, я не могла

отделаться от мысли, что смотрю на бедную Констанцию, которой пришлось добираться до

Парижа пешком, беременной чьим-то наследником, ночуя у чужих людей, возможно мужчин, не

имеющей при себе ни гроша.

Филипп сел на скамейку, рядом, постаравшись реабилитироваться от услышанного:

- Но кто ж её выгонял, - улыбнулся он об Изабелле.

- Никто! - не сдержавшись, крикнула Готель, - она напугана до белого каления, отсутствием к

ней всякого участия, пока вы с графом делите её приданое и ждёте лишь когда она родит! Я