Читаем И будет вечен вольный труд полностью

Приемлю лиру, мной забвенну,Отру лежащу пыль на ней;Простерши руку, отягченнуЖелезных бременем цепей,Для песней жалобных настрою,И, соглася с моей тоскою,Унылый, томный звук прольюОт струн, рекой омытых слезной;Отчизны моея любезнойПорабощенье воспою.А Ты, который обладаешьЕдин подсолнечною всей,На милость души преклоняешьВозлюбленных Тобой царей,Хранишь от злого их навета!Соделай, да владыки светаВнушат мою нелестну речь,—Да гласу правды кротко внемлютИ на злодеев лишь подъемлютТобою им врученный меч.В печальны мысли погруженный,Пойду, от людства удалюсьНа холм, древами осененный,В густую рощу уклонюсь,Под мрачным, мшистым дубом сяду.Там моему прискорбну взглядуПрискорбный все являет вид:Ручей там с ревом гору роет,Уныло ветр меж сосен воет,Летя с древ, томно лист шумит.Куда ни обращу зеницу,Омытую потоком слез,
Везде, как скорбную вдовицу,Я зрю мою отчизну днесь:Исчезли сельские утехи,Игрива резвость, пляски, смехи;Веселых песней глас утих;Златые нивы сиротеют;Поля, леса, луга пустеют;Как туча, скорбь легла на них.Везде, где кущи, села, градыХранил от бед свободы щит,Там тверды зиждет власть оградыИ вольность узами теснит.Где благо, счастие народноСо всех сторон текли свободно,Там рабство их отгонит прочь.Увы, судьбе угодно было,Одно чтоб слово превратилоНаш ясный день во мрачну ночь.Так древле мира вседержительИз мрака словом свет создал.А вы, цари! на то ль зиждительСвоей подобну власть вам дал,Чтобы во областях подвластныхИз счастливых людей несчастныхИ зло из общих благ творить?На то ль даны вам скиптр, порфира,Чтоб были вы бичами мираИ ваших чад могли губить?Воззрите вы на те народы,Где рабство тяготит людей,Где нет любезныя свободыИ раздается звук цепей:
Там к бедству смертные рожденны,К уничиженью осужденны,Несчастий полну чашу пьют;Под игом тяжкия державыПотоками льют пот кровавыйИ зляе смерти жизнь влекут;Насилия властей страшатся;Потупя взор, должны стенать;Подняв главу, воззреть боятсяНа жезл, готовый их карать.В веригах рабства унывают,Низвергнуть ига не дерзают,Обременяющего их,От страха казни цепенеютИ мыслию насилу смеютРоптать против оков своих.Я вижу их, они исходятПоспешно из жилищ своих.Но для чего с собой выводятНесущих розы дев младых?Почто, в знак радости народной,В забаве искренной, свободнойСей празднуют прискорбный час?Чей образ лаврами венчаютИ за кого днесь воссылаютК творцу своих молений глас?Ты зришь, царица! се ликуетСтенящий в узах твой народ.Се он с восторгом торжествуетТвой громкий на престол восход.Ярем свой тяжкий кротко сноситИ благ тебе от неба просит,
Из мысли бедство истребя,А ты его обременяешь:Ты цепь на руки налагаешь,Благословящие тебя!Так мать, забыв природу в гневе,Дитя, ласкающеесь к ней,Которое носила в чреве,С досадой гонит прочь с очей,Улыбке и слезам не внемлет,В свирепстве от сосцев отъемлетНевинный, бедственный свой плод,В страданьи с ним не сострадаетИ прежде сиротства ввергаетЕго в злосчастие сирот.Но ты, которыя щедротыПодвластные боготворят,Коль суд твой, коль твои добротыИ злопреступника щадят,—Возможно ль, чтоб сама ты нынеПовергла в жертву злой судьбинеТебя любящих чад твоих?И мыслей чужда ты суровых,—Так что же? — благ не скрыла ль новыхПод мнимым гнетом бедствий сих?Когда пары и мглу сгущая,Светило дня свой кроет вид,Гром, мрачны тучи разрывая,Небесный свод зажечь грозит,От громкого перунов трескаИ молнии горящей блескаМятется трепетна земля,—Но солнце страх сей отгоняет
И град сгущенный растопляет,Дождем проливши на поля.Так ты, возлюбленна судьбою,Царица преданных сердец,Взложенный вышнего рукоюНосяща с славою венец!Сгущенну тучу бед над намиЛюбви к нам твоея лучами,Как бурным вихрем, разобьешь,И, к благу бедствие устроя,Унылых чад твоих покоя,На жизнь их радости прольешь.Дашь зреть нам то златое время,Когда спасительной рукойВериг постыдно сложишь бремяС отчизны моея драгой.Тогда — о лестно упованье! —Прервется в тех краях стенанье,Где в первый раз узрел я свет.Там, вместо воплей и стенаний,Раздастся шум рукоплесканийИ с счастьем вольность процветет.Тогда, прогнавши мрак печалиИз мысли горестной моейИ зря, что небеса скончалиТобой несчастье наших дней,От уз свободными рукамиЗеленым лавром и цветамиУкрашу лиру я мою;Тогда, вослед правдивой славы,С блаженством твоея державыТвое я имя воспою.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Мастера русского стихотворного перевода. Том 1
Мастера русского стихотворного перевода. Том 1

Настоящий сборник демонстрирует эволюцию русского стихотворного перевода на протяжении более чем двух столетий. Помимо шедевров русской переводной поэзии, сюда вошли также образцы переводного творчества, характерные для разных эпох, стилей и методов в истории русской литературы. В книгу включены переводы, принадлежащие наиболее значительным поэтам конца XVIII и всего XIX века. Большое место в сборнике занимают также поэты-переводчики новейшего времени. Примечания к обеим книгам помещены во второй книге. Благодаря указателю авторов читатель имеет возможность сопоставить различные варианты переводов одного и того же стихотворения.

Александр Васильевич Дружинин , Александр Востоков , Александр Сергеевич Пушкин , Александр Федорович Воейков , Александр Христофорович Востоков , Николай Иванович Греков

Поэзия / Стихи и поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы