И начнется отсчет

Я немножко промахнулась, когда ориентировалась при прыжке, и оказалась в каком-то доме чуть дальше от дворца, чем рассчитывала.

Выйдя на улицу и направившись к нужному месту, я рассматривала местных жителей. Единственная в ту эпоху одежда египтян-мужчин называлась «схенти» – своеобразный передник из неширокой полосы льняной ткани, его обертывали вокруг бедер и укрепляли на талии поясом. Все были босиком, в амулетах и в париках разной длины, в зависимости от зажиточности, – забавное зрелище! Египетские женщины ходили в длинных, прямых, узких платьях на одной или двух бретелях, и платья эти оставляли открытой грудь. А дети до подросткового возраста и вовсе бегали нагишом.

Несмотря на то что еще при обучении в отделе аналитиков мне рассказали об отличиях в строении мужского и женского организмов, но «знать» и «видеть собственными глазами» – это совсем не одно и то же…

Кажется, я начинаю понимать опасения Алексея по поводу того, что мне непросто будет в этом времени. Он здесь не бывал, но прошлое знает лучше меня, а ведь это я училась у аналитиков, а не он.

Он потрясающий специалист и просто неповторимый мужчина.

Оказавшись около ворот, ведущих во дворец фараона, я остановилась и покосилась на мужчин, которые стояли по бокам от входа и смотрели перед собой. В их руках были копья, но сами мужчины оказались едва прикрыты.

Старательно отводя взгляд, я прижала ладони к горячим щекам, стараясь удержать свои мысли под контролем. Но они навязчиво возвращались к обнаженным гигантам, и непроизвольно я начала задумываться, а каков обнаженный Разинский?

В последнее время Алексей сильно изменился по отношению ко мне. Он то резок, то предупредителен и заботлив. Я часто теряюсь в его присутствии, не знаю, что сказать и что сделать. Раньше я еще пряталась от правды, но теперь понимаю: этот мужчина – моя мечта.

Я всегда, даже в грезах, отождествляла всех романтических героев с ним, я любила его, кажется, всю жизнь. И теперь ощущение того, насколько тепло он относится ко мне, просто бесценно. Даже если он никогда не ответит на мою любовь, даже если его сердце останется холодным и он найдет свое счастье с другой, я всегда буду его любить. Всегда!

В этот момент вспомнилось страстное желание мамы выдать меня замуж, и я осознала, что оно неосуществимо. Никто не сравнится с ним. Каждый день работать вместе, часто бок о бок, и быть не в состоянии сказать ему о своих чувствах – это агония, но, даже постоянно агонизируя, я буду счастлива.

Перед глазами возникло его лицо. Как он прекрасен, благороден, открыт… Порывистая смелая натура, настоящий джентльмен!

В этот момент двери во дворец фараона открылись, и я, незаметно скользнув мимо людей, направилась вперед и по лестнице наверх, в покои человека, который сегодня дополнит лик пресветлого Рамсеса еще одной драгоценной серьгой.

Мне сложно полностью довериться корпорации и слепо следовать ее приказам. Она – мой новый дом. Может, я в нем и нелюбима, но зато нужна и ценна. Сейчас Лемнискату оберегает меня, прикрывает, заботится, а в ответ я должна платить преданностью.

В покоях главного медика фараона ветерок ласково играл с легкими занавесями, мебель была отделана золотом, стены украшали яркие иероглифы. Я перебрала бутылочки на столе пожилого мужчины. Нужный яд нашелся быстро, и, осторожно откупорив крышечку, я смочила уже подготовленную медиком иголку, с помощью которой Рамсесу сегодня вденут новую серьгу.

Главное – не задумываться о том, что убиваю человека. Рука в нерешительности зависла над иголкой, но в следующее мгновение я крепко сжала кулаки и вышла из комнаты. У меня было около часа, чтобы прогуляться по дворцу и все здесь рассмотреть.

Здание оказалось еще красивее, чем я помнила по урокам в отделе аналитиков. Не знаю, может, атмосферу создавали блики заходящего солнца или ветер, который, казалось, был везде и играл с тканями, украшающими дворец.

Я вышла на веранду. С нее открывался красивый вид на закат, реку, зеленеющие поля и горы вдали. Свет, отражаясь в мельчайших песчинках, принесенных ветром из далекой пустыни, создавал сюрреалистическую реальность, ощущение, что все вокруг плавится и плывет.

А между тем на город опускалась ночная прохлада.

Пора.

Как и ожидалось, покои фараона оказались самыми шикарными, а сам великий на большом ложе проводил свое время за весьма нескромными развлечениями с молоденькой наложницей. На данный момент ему было около шестидесяти, поэтому при виде переплетенных тел на меня напал столбняк и охватило отвращение.

Муки совести сразу притупились.

В помещение, кланяясь, зашел главный лекарь и что-то сказал своему господину. Тот оторвался от девушки и, сев на ложе, кивнул. Разложив инструменты, лекарь занялся мочкой уха правителя, и через пару мгновений в ней появилась еще одна дырка, а яд отправился в путешествие по организму фараона.

Ну вот и все.

Выйдя на веранду, я подставила лицо уже прохладному ветерку и почувствовала, как реальность вокруг меня смещается. Пора возвращаться домой.