Хэл поднял черную шинель так, словно она могла укусить.
– Что? – язвительно спросила Уна. – Слишком гордый, чтобы надеть данийские цвета?
Он оставался непримиримо равнодушным, а затем с ледяной насмешкой ответил:
– Нет. Только чтобы делить цвета с тобой.
Уна залилась лающим смехом.
– Так он умеет говорить.
Рен хотелось встряхнуть его, умолять позволить Уне увидеть хотя бы проблеск того, что он показал ей, хоть каплю доброты, хоть каплю раскаяния. Он совсем не помогал улучшить отношения между ними, несмотря на то что освободить его в первую очередь было идеей Уны.
– Ты можешь попробовать быть милым? – пробормотала она.
– Ради тебя, – сухо произнес Хэл.
Он начал снимать изодранную рубашку. Рен отвела глаза, пытаясь не обращать внимания на щелканье пуговиц и шорох сбрасываемой ткани.
Наконец он произнес:
– Я готов.
Когда он повернулся, она прикусила губу, чтобы сдержать восхищенный вздох. Пусть он не всегда хотел быть солдатом, форма была ему невероятно к лицу. Пока она любовалась четкими линиями его плеч и плетеным серебряным жилетом, накинутым на грудь, жар разливался щекам.
– Ты выглядишь…
– Пожалуйста, не продолжай, – перебила ее Уна.
– Я хотела сказать «готовым», – усмехнулась Рен. – Мы готовы.
В затененном углу комнаты глаза Уны были такими же темными и холодными, как камень.
– Прежде чем мы уйдем, Кавендиш, запомни одно. Я согласна служить твоим телохранителем, пока ты не окажешься дома, в безопасности, но как только это закончится, ты заплатишь за свои преступления. Я позабочусь об этом, и не важно, произойдет это через две недели или через два десятилетия.
– Ты говоришь с невероятной уверенностью, но я видел подобных тебе офицеров, – холодно отозвался Хэл. – Ты считаешь себя беспристрастным и холодным человеком, но тобой управляют обиды. Я сомневаюсь, что ты продержишься достаточно долго, чтобы выполнить свое обещание.
Уна обнажила меч, висевший у нее на бедре.
– Снова оскорбляешь меня? Предупреждаю тебя…
– Хватит! – прорычала Рен. – Вы оба, прекратите!
– Да, продолжай! – прорычала Уна. – Прячься за ее спиной. Прячься за всеми своими проклятыми Богиней щитами, как трус, которым ты и являешься.
– Я сказала…
– Капитан Драйден права. – Уна опустила меч, когда Хэл склонил голову. – Я не ожидаю и не заслуживаю твоего признания. Прошу, прости меня за грубость.
– Ах! – Уна вздохнула. Она приставила рукоять клинка к его подбородку, заставляя его посмотреть на нее. В ее глазах горел хищный блеск, как будто она намеревалась рассмотреть подробнее проблеск уязвимости, который он продемонстрировал. Чтобы изучить. Чтобы уничтожить. – Вот оно. Слаб из-за девушки, как худший из нас.
Однако язвительность в ее голосе не могла скрыть страха.
Конечно, она боялась – Уна рисковала
Она могла закрыть глаза на улики и добиться повышения, о котором всегда мечтала. Она могла убить Хэла на месте, еще в Керносе. Но Уна всегда поступала правильно, даже если это было тяжело. И после всего, что Уна видела на войне, после всего, что она потеряла, возможно, спасти Хэла было самым трудным делом.
– Ты думаешь, я поверю, что такой человек, как ты, способен заботиться о ней – да вообще о ком-либо? Ты в одиночку уничтожил целые данийские подразделения. Ты убивал детей. Целителей. Собственных товарищей. То, что ты сделал, непростительно.
– Да. Я знаю.
– Ты знаешь… – Уна горько вздохнула. – Значит, ты знаешь, что не заслуживаешь ее.
– Я знаю это лучше, чем что-либо другое. Но я попытаюсь. Я клянусь тебе, что сделаю все, чтобы восстановить мир между нашими народами и исправить тот вред, который причинил.
– Как ты можешь исправить то, что сделано? – Одним движением она перевернула клинок так, что острие оказалось всего в дюйме от его горла. – Для таких людей, как ты, нет справедливости, кроме смерти.
– Когда Весрия и Дану заключат мирный договор и докажут, что могут ему следовать, я с радостью предстану перед трибуналом за свои поступки. – Хэл уверенно встретился с ней взглядом. – Но пока давай согласимся, что новая война не должна начаться. Не из-за меня.
Никто из них не шелохнулся.
Страдальчески скривив рот, Уна опустила клинок. Она яростно вложила его в ножны.
– Ладно. В этом мы можем согласиться.
Рен с облегчением вздохнула.
Хэл поправил запонки на своем пиджаке.
– Куда мы направимся?
Уна скрестила руки на груди.
– В аббатство.
Орден Девы часто был тихой гаванью для нуждающихся и обездоленных, но Рен не была уверена, распространяется ли благочестивая щедрость ее сестер на опасных беглецов. Не говоря уже о том, что им предстоит прыгнуть на поезд или сесть на пароход, где наверняка хватает людей, ищущих славы и денег. Но какой у них был выбор?
– Мы останемся там до завтрашней ночи. Затем отвезем тебя к весрианской границе, – добавила Рен. – Все знают нас, поэтому не думаю, что будет хорошей идеей ехать ночью.
Хэл, казалось, обдумывал ее слова, а затем кивнул.
– Что мне нужно сделать?