И приходит ночь

Рен переоделась в ночную рубашку и прижалась лицом к приоткрытому окну рядом с кроватью. Она жадно вдыхала холодный загрязненный воздух. Если ей предстоит умереть за свою страну, она хотела бы хорошо запомнить этот момент. Сквозь густой черный туман она видела лишь слабое мерцание городских огней и почти не чувствовала запаха, кроме пепла и овец. Но она чувствовала драгоценное сердцебиение жизней вокруг себя.

«Вот, – сказала она себе. – Вот ради чего я все это делаю».

Дверь со скрипом открылась, возвращая ее в реальность. Бесшумный и спокойный, как ночь, Хэл вошел в комнату и скользнул в постель рядом с ней, как будто это была самая естественная вещь в мире. Рен прижалась к нему спиной, вдыхая запах мыла, меда и трав.

– Ты когда-нибудь был в Нокейне? – спросила она.

– Нет.

С кривой улыбкой она повернулась к нему.

– И как он тебе?

Она готова поклясться, что слышала, как крутятся шестеренки в его голове, пока он пытался подобрать вежливые слова.

– Оживленный.

– Ты можешь сказать правду. Здесь пахнет. Мы все это знаем. – Отсюда она видела шторм, надвигающийся с моря, черный, как туман. Он напомнил ей о весрианских налетах, которые она видела в детстве. В любой момент мог произойти еще один. Отчаянно пытаясь отбросить эту мысль в сторону, она спросила: – А какой Грейн?

Хэл задумчиво вздохнул.

– Его все еще отстраивают, но там меньше металлических сооружений, меньше бедности. Если Нокейн серый, то Грейн белый. Там есть улицы, заполненные магазинами, кафе и университетами. Днем люди гуляют в парках.

Рен закрыла глаза, представляя город, омытый золотым светом солнечных лучей.

– Значит, рай.

– Едва ли. Ваше правительство гораздо более либерально в вопросе предоставления прав и должностей людям без магии. – Он ненадолго замолчал. – В нашем правительстве царит коррупция. Военные ястребы и религиозные фундаменталисты держат население в страхе. Ради всего лишь надежды на перемены мне придется сжечь все дотла.

– Ты наживешь себе много врагов. – Рен снова переплела свои пальцы с его и сжала их.

– У меня уже много врагов, – устало произнес он. – Это будет длинный процесс. Но однажды, я надеюсь, ты увидишь результат.

Она тоже надеялась на это. Маленькая частичка внутри нее желала помочь ему все исправить.

– Я уверена, однажды я его увижу.

Когда воцарилась тишина, Рен повернулась и положила руку ему на грудь. Серебряный свет окутал ее ладонь, когда она проверила его на наличие каких-либо повреждений. Последние признаки болезни прошли, а оставшиеся раны были совсем другого рода. Если бы Исцеляющее Прикосновение могло исправлять не только физические повреждения.

Ее магия исчезла, и связь между ними зашипела. Теперь, когда его тело достаточно исцелилось, чтобы вытеснить ее энергию, она становилась слабее с каждым днем.

В тишине Рен думала о завтрашнем дне. Раз она не сможет исправить то, что сделали с ним ее люди, и не сможет бороться с ним бок о бок, тогда, возможно, она может сделать кое-что еще.

– Хэл? – Когда он взглянул на нее, она заломила руки. – Ты позволишь мне закончить исцеление твоих глаз? На случай, если завтра что-то произойдет, я хочу быть уверена, что ты сможешь защитить себя.

Он задумался.

– Не изнуряй себя ради меня.

Рен знала, что это будет чересчур для ее напряженной фолы. Хотя она использовала магию экономно с тех пор, как вернулась в Дану, трех дней едва ли было достаточно, чтобы полностью оправиться от напряжения, которое она испытала в Колвик-Холле. Но прямо сейчас она не могла заставить себя волноваться об этом.

– Со мной все будет нормально.

– Похоже, у нас обоих талант преуменьшать опасность.

Рен рассмеялась, удивив этим саму себя.

– Похоже на то. Устраивайся поудобнее.

Когда она прислонилась спиной к изголовью кровати, Хэл положил голову ей на колени. Ее никогда не переставало удивлять, как он умудрился превратить исцеление из клинической обыденной процедуры в интимный ритуал. Теперь использование магии не причиняло боли. Ощущения были шипящими и мягкими, как тлеющая свеча. Когда она склонилась над ним, почти касаясь своим лбом его, ее волосы выбились из беспорядочного шиньона. За этим импровизированным занавесом не было ничего и никого, кроме Хэла. Ничего, кроме ощущения ее магии, связывающей их все туже, как ряд швов. Если бы она потеряла его сейчас, то точно развалилась бы на части.

«Я люблю тебя, – подумала она. – Пусть ничто не разлучит нас снова». Но она не могла произнести это вслух. Она и так уже не была уверена, сможет ли отпустить его, когда они доберутся до Весрии.

Когда ее волосы упали ему на лицо, он заправил их ей за ухо. Это разрушило чары, совсем немного, и впустило мир обратно. К тому моменту как она закончила, его черты лица расслабились. Боль, которую он тайно скрывал в течение многих лет, наконец отступила. Он открыл глаза, и в них было то же самое чувство, что и в первый раз, когда она осмелилась заглянуть в них. Трепет.

Богиня небесная, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, как он на нее смотрит?

– Спасибо, – поблагодарил он.