И приходит ночь

У нее пересохло во рту.

– Это меньшее, что я могу сделать.

Магия замерцала на руках. Когда Рен попыталась призвать ее снова, воздух остался бездыханным и неподвижным, а тьма – непроглядной. Она не ответила ей. Вот в чем дело. Ее магия за его.

Рен всегда знала, что такое возможно, но все равно чувствовала, словно у нее что-то украли. В сердце, где когда-то спала магия, была пустота. Рассудком она понимала, что другой целитель может восстановить ее. Возможно, магия вернется сама после отдыха. Но эти мысли не помогли избавиться от паники. Что, если магия никогда не вернется? Рен никогда больше не будет целой.

Она станет обычной Рен. Никем.

Но пока она все еще здесь. Все еще жива, все еще дышит и борется, даже когда ее лишили того, что, как ей казалось, определяло ее. Это дало надежду. Чувствовал ли Хэл то же самое, когда это случилось? Страх, который перерос в принятие, а затем – в облегчение? Дело не только в магии. Ее ценность – ее существование – было бо́льшим, чем набор талантов. Быть просто Рен было достаточно.

– Она ушла, – восторженно произнесла она.

– Ушла?

Рен заметила чувство вины в его глазах.

– Думаю, я все еще чувствую ее. Если бы я постаралась, может быть, я все еще могла бы… В любом случае, пока я отдыхаю, она вернется. Как только ты окажешься в безопасности, я найду целителя, чтобы исправить это.

– Ты не должна была…

– Все нормально. Правда. – Рен посмотрела на свои трясущиеся руки. – Так долго я думала, что магия – единственная хорошая вещь во мне. Что это все, что я могу предложить миру.

Она заметила проблеск понимания в его глазах. Но ей не нужно его сочувствие, точно не сейчас, поэтому она поспешила сменить тему:

– Нам нужно немного отдохнуть.

– Да. – Его голос прозвучал глухо. Что-то пронеслось в воздухе. Это было похоже на прощание, но Рен еще не была готова отказаться от него. После сегодняшней ночи они больше никогда не будут наедине. Это зажгло в ней отчаянное, пугающее желание.

Она проследила взглядом изгиб его нижней губы и смутилась. Интересно, знает ли он, какое впечатление на нее производит? Судя по ухмылке на губах и довольному выражению лица, он определенно это знал. Хэл приподнялся на локте. Обняв ее сзади, он притянул ее ближе и медленно поцеловал в шею.

С тихим вздохом удовольствия Рен откинула голову назад. Фигура Девы, установленная в стене, попала в поле ее зрения. Она улыбалась так понимающе.

– О нет. Мы не можем. Она смотрит.

Хэл проследил за ее взглядом и усмехнулся:

– Ты хочешь, чтобы я прикрыл ее?

– Это не сработает. Она все равно узнает.

Хриплый смех щекотал ей ухо, и Рен наслаждалась этим редким звуком.

– Я понял.

– Это грех, ты знаешь? – Рен ткнула его пальцем в грудь. – Строго запрещено в Ордене. Тебя вообще не должно быть здесь.

– Во скольких отношениях мы не подходим друг другу?

– Ты правда хочешь посчитать?

Его взгляд скользнул по ее телу.

– Полагаю, в нискольких.

– Нискольких? – Рен взяла его за подбородок и заставила посмотреть ей в лицо. – Правда? Кто бы мог подумать, что ты романтик. Ты не думаешь, что наша ситуация – это по крайней мере один удар по нашим отношениям?

– Возможно. – Уголки глаз Хэла приподнялись от улыбки, и он соскользнул с кровати, чтобы опуститься перед ней на колени. Человек, который собирается править Весрией, стоял перед ней на коленях и смотрел на нее с чистой преданностью. – Если мы переживем это, если ты возьмешь меня с собой, я последую за тобой, куда бы ты ни пошла. Я буду полностью в твоем распоряжении.

Рен уставилась на него сверху вниз, не в силах вздохнуть.

– Почему?

– Потому что ты единственный человек, который видит во мне нечто большее, чем просто сильную магию. Видит кого угодно, но не монстра. Именно ты показала мне, что я могу причинять людям не только боль. – Голос Хэла, обычно такой спокойный, дрогнул. – Потому что я… переживаю за тебя.

Она услышала истинное значение слов в этой запинке.

– Ох. – Рен сморгнула слезы. Какой ответ будет подходящим? Она отчаянно хотела сказать ему хоть что-нибудь, сообщить, как многому он ее научил, как много она чувствовала с ним. Но охваченный паникой разум выдал только унизительную банальность. – Это самая добрая вещь, которую мне когда-либо говорили.

– Я рад. – Хэл положил подбородок ей на колено. – Хотя мне больше не хочется разговаривать.

Эти слова показались ей медом на губах. Что-то уязвимое звучало в его тоске, и это сузило мир до ощущения его кожи на ее. К этому моменту она убедила себя, что у них впереди целая вечность, а не украденная ночь.

Она провела рукой по его волосам.

– Может быть, вместо этого мы займемся чем-нибудь другим?

– Чем-нибудь другим? – хрипло переспросил он.