И приходит ночь

Она ахнула, чуть не свернув шею от удивления. Лоури сидел в кресле перед залитым дождем окном. Капли барабанили по крыше – странно успокаивающий контраст по сравнению с ненасытным взглядом Лоури.

– Я уже начал волноваться, что ты умерла во сне. Это было бы прискорбно.

У нее все еще кружилась голова от анестезии, но даже с затуманенным зрением она заметила, что он выглядел ужасно. Его лицо было пепельно-серым на фоне черной официальной одежды, а глаза казались такими пустыми, словно он не спал несколько дней. Пот прилепил его кудри к вискам, сделав их похожими на водоросли, выброшенные на гладкую океанскую скалу. Его эксперименты явно сказались на организме.

– Где они? – хриплым голосом спросила она.

– Ты всегда такая нетерпеливая? Это раздражает. – Он встал со стула. – Ты скоро с ними встретишься.

Шаг за шагом он кружил вокруг нее, как преследующий зверь. Она не могла повернуть голову, чтобы проследить за ним, когда он выскользнул из ее периферийного зрения. Только шаги эхом отдавались в пустоте комнаты. Когда Лоури наконец встал позади нее, он схватил спинку стула и развернул ее. Деревянные ножки заскрежетали по каменному полу с пронзительным визгом.

Свет от настенных бра был оранжевым, как ржавчина. Блеснули острые края хирургических инструментов, выстроенных в ряд на поверхности тележки на колесах. Рядом стоял стол, а на ней лежала фигура, накрытая белой простыней. Шок опустошил ее, у нее закружилась голова, и Рен пошатнулась от страха. Она не хотела видеть, кто находился под простыней, хотя она уже знала.

– Давай посмотрим? – Лоури сдернул простыню, и она побледнела.

Тысячи чувств пронзили ее, но Рен не смогла произнести ни единого слова, не смогла сделать ни единого движения. Хэл лежал, распростершись на столе, пристегнутый кожаными ремнями вокруг головы, груди, рук и ног. Капельница для внутривенного вливания проколола его руку, как укоренившееся растение, постоянно вводя ему обезболивающее. Судя по сливово-фиолетовым отметинам на предплечье, он боролся с его введением.

Лоури повернул рукоятку на операционном столе, и с металлическим скрежетом платформа опустилась, пока Хэл не оказался почти на одном уровне с ее коленями.

– Для тебя уже все подготовлено.

Тяжесть ожидания грозила раздавить ее. Она почти не почувствовала, когда Лоури взял скальпель и разрезал один из ее ремней. Он порвался с громким треском, будто вспороли живот.

– Сними с его глаз повязку.

– Нет.

– Ты совсем не в том положении, чтобы отказывать мне.

Он был прав.

– Моя магия исчезла. Я не могу.

– Сделай это.

Рен вздрогнула от ярости в его голосе. Стиснув зубы, она протянула дрожащие руки и осторожно сняла повязку с глаз Хэла. Он выглядел таким умиротворенным, что она почти могла поверить, будто он просто дремлет.

– Скажи. Мне интересно. Как пройдет эта операция, мисс Сазерленд? – Он говорил абсолютно безэмоционально, с таким же успехом он мог спрашивать о погоде. Лоури почти любовно провел кончиками пальцев по инструментам на хирургической тележке и выбрал зеркало.

Рен стало плохо. Два тонких лезвия будут вставлены в глазницу, рядом с конъюнктивальным сводом. После проворачивания зеркало оттягивало веко и удерживало его во время процедуры энуклеации. Клинические факты давались ей легко. Но реальность… Это было немыслимо. Сама мысль о Хэле под ее скальпелем вызывала у нее желание провалиться сквозь землю.

– Кажется, довольно легко погрузить их слишком глубоко. – С этими словами Лоури отцепил запирающий механизм и вывернул зеркало. Он щелкал и дребезжал, как заводная игрушка. – Или растянуть слишком широко.

– Прекрати.

– Даже повреждение роговицы будет очень болезненным. Боюсь, мои инструменты не такие современные, как те, что есть у вас в больнице.

Он угрожал ей. Лгал он или нет, но образ того, как он холодно выкалывает глаза Хэлу…

– Прекрати! Это безумие. Ты же не можешь…

– Я знаю о своем недостатке опыта и знаний. – Лоури положил инструмент на подлокотник рядом с ее развязанной рукой. – Будь так добра, избавь нас от случайных увечий.

Сквозь стиснутые зубы она прорычала:

– Я скорее умру.

– Посмотрим, что мы можем сделать с этим упрямством. – Лоури щелкнул пальцами. – Приведите ее.

С дребезжащим скрипом открылась дверь. Появилась фигура, и, когда она приблизилась, тени отступили от ее лица, как вуаль.

Изабель вышла в свет свечей. На ней было воздушное платье, сшитое из множества слоев тонкой ткани. Ее серебристо-светлые волосы были распущены и рассыпались по спине, такие длинные и прямые, что растекались по каменному полу, словно жидкая ртуть. Сейчас больше, чем когда-либо, она выглядела как нечто, рожденное от божественного, жестокого и холодного существа. В маленьких хрупких руках она держала толстую веревку, которой была связана Уна. Во рту у нее был кляп, а руки скручены за спиной, но глаза горели решительной яростью.

– Уна! – Рен дернулась, но оковы крепко держали ее, раздирая кожу на запястье.

– А теперь, – произнес Лоури, – что ты на это скажешь? Ты скорее умрешь, чем поможешь мне?