И приходит ночь

Рен выругалась, борясь с веревкой на лодыжках. Наконец ей удалось просунуть окровавленный скальпель под узел и распилить его.

– Мы должны остановить его.

Уна приподнялась на локте.

– Я пойду.

– Нет! – одновременно ответили Рен и Изабель. Их глаза на мгновение встретились, прежде чем обе неловко отвели взгляды. Рен прочистила горло. Были ли они когда-нибудь согласны раньше?

– Ты никуда не пойдешь, – продолжила Рен. – Твоя рана слишком тяжелая.

Рядом тихо застонал Хэл. Слава Богине, он жив, цел, и…

И у него в глазу стоит зеркало.

Съежившись от извинений, Рен вытащила его и бросила на пол. Звон от удара металла о камень разлетелся по комнате. Затем она принялась за работу, расстегивая пряжки, которые связывали его, и снимая капельницу со сгиба его локтя.

– Позвольте мне. – Он еле выговаривал слова, а затем закрыл глаза. – Я могу это сделать.

– Ох, – с нежностью произнесла Рен. – Я так не думаю.

Он даже попытался сесть, но анестезия остановила его. Когда она положила руку ему на щеку, он снова погрузился в беспамятство. Видимо, от Лоури предстоит избавиться ей. Впервые в жизни ей придется быть безжалостной.

37

У Рен болело все тело. Каждое движение и каждая мысль происходили словно в замедленной съемке – сказывалось действие анестезии. Но она была злее, чем когда-либо. Она цеплялась за это чувство, лелеяла его, как последнюю искру угасающего огня. Оно дало ей цель – ясную, простую и вдохновляющую. Алистер Лоури заплатит за все, что сделал.

Она почувствует удовлетворение от его убийства. Справедливость. Какая-то темная ее часть истекала слюной. Справедливость для всех его слуг. Справедливость для Байерса. Справедливость для Хэла и Уны. Справедливость для нее.

Во мраке, за раскатами далекого грома, Северная Башня казалась такой же устрашающей, как и Колвик-Холл. Схватив фонарь с крюка за дверью, Рен побежала на гулкий звук шагов по главной лестнице. Сквозь шум крови в ушах зияющее пространство тьмы за перилами прошептало: «Падай». С каждым шагом она продвигалась все глубже в недра Башни – так глубоко, что боялась больше никогда не найти путь к свету.

Она споткнулась на последней ступеньке и выставила вперед руку, чтобы удержать равновесие. Ощущение стены под ладонью успокоило ее. В обрывках света от раскачивающегося фонаря Рен увидела, что стены были украшены костями, бедренными и плечевыми, слоистыми осколками, похожими на черепицу.

Она остановилась у входа в подземелье. Башня была встроена в скалу, и туннели служили не только склепом для королев и святых, но и выходом к морю. Мера предосторожности для монарха, спасающегося от вторжения, или беглого лорда, убегающего от ярости Рен. Она не колебалась и скользнула в тень. Шипение прилива усилилось.

Через какое-то время проход вывел ее на утес. Сбоку была вырезана гладкая каменная лестница, которая вела вниз, к докам. Сегодня ночью, в штормовой темноте, океан был словно создан из чернил. Волны разбивались о скалы, превращаясь в пенистые белые пики. Дождь лил не переставая, окутывая все вокруг сверкающей жидкой пеленой.

Рен шагнула под ливень и резко вздохнула от холода. В воздухе пахло солью. И чем-то еще – чем-то пугающе знакомым. Чем-то горелым. Порох? Пережаренный кофе? А под ними – уксусная стерильность формальдегида.

Холодный метал прижался к ее шее.

– Как любезно, – произнес Лоури. Предохранитель на его пистолете щелкнул. – Ты пришла за мной совсем одна.

Рен втянула голову в плечи.

– Ты так боишься, что я смогу навредить тебе?

– Ты довольно предсказуема. И ужасно живуча. В любом случае ты станешь щитом, если кто-нибудь еще решит поиграть сегодня в героя.

Если он хочет использовать ее в качестве заложника, у нее есть по крайней мере несколько минут. Настало время положить всему этому конец.

Нож Хэла был заткнут у нее за пояс. Она вспомнила извозчика, которого сбила с ног. Представила его посиневшим и окоченевшим, погребенным подо льдом из-за нее. Одно дело – убивать в целях самообороны. Совсем другое – вершить правосудие. Сможет ли она простить себя, если сделает это?

Она подумала о Джейкобе Байерсе, которого постигла жестокая смерть в одиночестве.

Она подумала об Уне, о том, как на холодный каменный пол Башни из нее вытекала жизнь.

Она подумала о Хэле, бледном и покрытом синяками на операционном столе.

«Да. Он заслуживает этого».

Рен вытащила клинок из ножен и полоснула им по плечу Лоури. Она словно нарисовала дугу из крови, которая брызнула в лужу дождевой воды. Он зашипел от неожиданности. Рен отпрыгнула, но он успел схватить ее за руку. Его пистолет с силой опустился на ее запястье, и она закричала от вспышки боли, от хруста костей.

В глазах потемнело, она согнулась пополам и выронила нож. Он с грохотом упал на землю, блестя от воды, крови и яда. Рен держала руку, ее глаза наполнились болью и ненавистью. Яд уже должен был проникнуть в его кровоток. Она просто должна прожить чуть дольше, чем он.

– Ты могла бы возвестить о начале новой эры. Эры мира. – Он забрал нож. – Ты глупая, эгоистичная девчонка.