И приходит ночь

Время перестало иметь значение, пока она работала. Всю ночь они почти не разговаривали, и к рассвету Хэл уснул. Рен тем временем была готова положить голову ему на грудь и поддаться изнеможению. Даже после стольких часов, проведенных вместе, ей все еще казалось незаслуженной привилегией смотреть на Хэла Кавендиша, не опасаясь за свою жизнь. В туманном сиреневом рассвете он выглядел совершенно безмятежным.

«Я заслужил твою ненависть», – сказал он.

«Неправда», – хотела ответить ему она.

Его признание обескуражило сильнее, чем она была готова признать. Он относился к ней с терпением, иногда даже с добротой. И искренним раскаянием. Неужели он действительно так ненавидел себя, что не замечал этого? Неужели он действительно не мог простить себя?

Глубоко внутри она знала, что Хэл Кавендиш не был таким, каким его считал весь мир. Он совершил ужасные, непростительные вещи. Но то же самое делали и ее друзья. Может быть, единственной разницей между чудовищем и героем был цвет солдатской формы.

Когда она убрала волосы с его лица, Хэл открыл глаза. Ее сердце пропустило удар.

– Привет, – прошептала она. – Худшее позади. Ты будешь жить.

– Позади? – нерешительно переспросил он.

– Я нашла противоядие. Через несколько дней ты поправишься.

– Спасибо.

Атмосфера между ними потеплела, когда его охватило облегчение. Благодарность все еще заставляла ее чувствовать себя немного не в своей тарелке. Особенно когда он так смотрел на нее. Теплый и золотистый взгляд, как мед в чае.

– Пустяки. – Она резко встала, проклиная появившийся на щеках румянец. – Целительство – мой долг.

Неприятные воспоминания о мальчике со сломанной рукой промелькнули перед глазами. Об Уне, болезненно крепко сжимающей ее запястья, когда она рычала: «Твое сострадание совершенно неуместно. Однажды оно убьет тебя».

Целительство было ее долгом, но оно стоило ей всего. Рен решительно закрыла жалюзи, не зная, что делать с этим странным трепещущим ощущением в животе. Это была почти гордость – и, что еще более неприятно, облегчение. Какое напрасное волнение, учитывая, что она скоро передаст его палачу.

– Я должен тебе ответы, – произнес Хэл.

– Да. – Рен присела на край кровати. – Должен.

Хэл сдвинулся в сторону. Она не поняла, сделал ли он это для того, чтобы дать ей больше места или же чтобы увеличить расстояние между ними. – Что ты хотела узнать?

– Все. Твою дикую теорию.

Хэл со смирением глубоко вздохнул.

– Я заметил закономерность только после того, как пропал мой третий подчиненный. Их всегда забирали во время патрулирования границы Керноса. Я увидел в этой закономерности вызов. Когда я обратился к магистру, меня отстранили. В перерывах между подготовкой к войне и предстоящими выборами он не желал тратить ресурсы на спекуляции. Он утверждал, что у Керноса нет ни средств, ни мотива для такого.

– Но они есть у Дану.

– Да.

Конечно, магистр поверил в это, так же как Изабель поверила в то, что виновата была Весрия. После стольких лет вражды это было единственным логическим объяснением.

– Он утверждал, что мы пытались ослабить вашу армию до начала войны. Так?

Хэл поджал губы.

– Да.

Какими глупыми они были. Как ослеплены ненавистью. Кто-то похищал их солдат, а они, даже если в этом было мало смысла, стремились обвинить в этом друг друга.

– И почему тебя не удовлетворил этот ответ? – спросила Рен.

– Потому что это маловероятно. Потому что я не хочу очередной войны.

– Ты повторил это уже несколько раз. – Из голоса пропала резкость. – И я верю тебе. Я почти готова поверить, что все, что о тебе говорили, – ложь, но я видела это. Как ты мог так сильно измениться?

– Что сделано, то сделано. Я не могу ничего изменить. Но я могу приложить все усилия, чтобы не появился кто-то, подобный мне. – Хэл опустил взгляд. – Я начал ненавидеть свои способности. Я помню их всех – каждого, кого убил. Я не знаю, сколько еще смертей смогу удержать в голове.

Его убежденность наполнила ее странным желанием – почти восхищением. Требовались невероятные силы, чтобы противостоять своим ошибкам, и еще больше – чтобы измениться. После стольких нарушений правил она только продолжала, безрассудная, как всегда. Она просто сбежала от своей последней неудачи.

– И что ты сделал потом? – хриплым голосом спросила она.

– После некоторых исследований я обнаружил, что приграничная территория принадлежит Лоури и что он недавно приобрел собственность под названием «Путеводная звезда» у герцога Мэттонви. Я также выяснил, что его отец был схвачен группой военных полицейских. – Хэл нахмурился. – Этого мало, но это единственная зацепка, которая у меня была. Так что я ушел, чтобы проверить подозрения.