И создал из ребра я новый мир

Они были так великолепны, эти танцующие языки пламени. Окружили его со всех сторон, подпрыгивая все выше и выше, как дервиши. Только выброшенный на берег островок заправочной станции оставался неподвижным и неосвещенным. Поэтому Чарльз отцепил форсунку от топливного насоса и, сжав рукоятку, щедро полил едко пахнущим бензином запятнанный тротуар у своих ног. Немного попало и на него самого — на брюки и ботинки. Чарльз напевал себе под нос простенькую частушку, услышанную от бабушки давным-давно, в бытность мальчишкой. Что-то о скачка́х вместе с дьяволом.

Чарльз выпустил сопло из рук, и то грохнулось на землю, все еще брызжа бензином. Он выудил из кармана жилетки коридорного коробок спичек — добрая половина тут же просыпалась. На обратной стороне коробка было отпечатано позолоченными буковками: ОТЕЛЬ ЛИТЧФИЛД-ВЭЛЛИ — С 1888 ГОДА. Чарльз усмехнулся, покачав головой.

— Так я и поверил, — бросил он, чиркая спичкой по абразиву и роняя ее.

Пламя дохнуло с земли, охватило его ноги и поползло вверх. Тогда Чарльз пустился в пляс, дрыгая ногами на манер какой-нибудь деревенщины из Аппалачей, заходясь изо всех сил в радостном освобожденном крике, пока были силы кричать. Боль горящих ног была сокрушительной, но в то же время… приятной. Чарльз смеялся и кричал.

За несколько мгновений до того, как огонь выстрелил в сопло и топливный насос рванул, он во весь голос запел бабушкину частушку:

Мы с нечистым тут скакали —а-ли-лу! а-ли-лу!

Мы с нечистым тут скакали —а-ли-лу! а-ли…

Взрыв накрыл центр города, сотрясая землю и опрокидывая заправочную станцию: во все стороны брызнуло кирпичной крошкой и жидким пламенем. Огромный огненный столп взметнулся в небо. Ревущая башня света и тепла выросла в са́мом сердце гнетущей страны чудес Зазывалы Дэвиса, и будь кто-то поблизости, непременно увидел бы ее, ведь теперь она маячила на многие мили и просматривалась со всех четырех сторон света.

Но никто ее не увидел — вокруг никого не было.

Глава 27

За все эти годы Джоджо лишь изредка посещал единственный храм Литчфилда, обычно только по случаю рождения, брака и смерти. Его собственная свадьба с Бет, какой бы ни была, состоялась именно там, но ныне Бет покоилась на церковном кладбище с южной стороны обшитого вагонкой здания. Регулярные воскресные службы не были ему по душе, Джоджо избегал их как чумы, несмотря на уйму нежелательных советов и уверений, что они пойдут ему на пользу, посыпавшихся после самоубийства жены. Похороны Бет — вот по какому поводу он находился тут в последний раз, и ничего сверх.

Церковь была прямоугольным зданием с полсотни футов в длину. Там, где краска еще не облупилась, вагонка отличалась кипенной белизной. Над карнизом торчала низкая колокольня, увенчанная белым деревянным крестом, а от парадных дверей прогибалось книзу короткое крыльцо. Над дверями к фасаду прибита вывеска ручной росписи, на которой тщательно выведены два простых слова: «ОН ВОСКРЕС».

Увидев вывеску, Джоджо хмыкнул и поднялся по четырем скрипучим ступенькам на крыльцо. Теодора подошла совсем близко.

— Там свет не горит, — заметила она.

— Ну, если он уничтожает свой мир, наверное, свет исчезнет последним.

— Кто-то явно смыслит в религиозных текстах.

Усмехнувшись, Джоджо взялся за дверную ручку.

— Ты готова?

— Я не знаю, что нас ждет впереди.

— Впереди, Теодора, наша личная битва при Литтл-Бигхорн.

Она нахмурила брови и слегка улыбнулась.

— И мы в ней явно не индейцы, да?

— Ни в коем случае, черт возьми.

— Тогда я рада, что все прояснилось. Открывай дверь, не тяни.

Он открыл.

Ледяной сирокко вырвался из недр церкви, накрыв их, неправдоподобно сильный и такой стылый, что раны заныли. Теодора тут же отскочила в сторону, ища защиты за отверстой створкой двери. Джоджо, закрыв лицо руками, все же устоял. Оглушительный яростный рев звучал вместе с ветром — сотни голосов в муках, сочащихся ненавистью: все они каким-то образом принадлежали одному Зазывале Дэвису.

Ветер стих, но холод остался. Джоджо шагнул в часовню, и половицы застонали под его тяжестью. К очередному ревучему грому он был готов, но на сей раз тот прозвучал будто издалека. С крыльца Теодора крикнула ему:

— Смотри!

Джоджо обернулся и увидел, как вдалеке, в городе, вздымается столп пламени.

— Это Дэвис такое учинил? — спросила она.

— Не думаю.

— Тогда, может, лучше подождать? В смысле — Чарльза и шерифа Рича…

Из глубины черной как смоль часовни донесся низкий гортанный смешок — ответ на ее слова. Джоджо обернулся и сощурился во мрак.

— Они не придут, — произнес Зазывала Дэвис, шагая где-то в тени. — Никого больше нет. От Литчфилда только эта церковь осталась, и да будет она ребром, из коего создам я новый мир.

— Зачем, скажи? — крикнула Теодора в темноту. — Что тебе со всего этого? Ты просто получаешь удовольствие, издеваясь над невинными?

Дэвис рассмеялся ровным раскатистым смехом.