И в пепел обращен

Его имя сорвалось с губ само собой. Он покидал Зал Статуй, а позади… Подробностей было не разглядеть, но сзади его стремительно – и явно не с добрыми намерениями – настигали три темных силуэта.

Вот Энтони миновал двустворчатые двери в конце галереи, и Луна, не задумываясь, захлопнула их за его спиной.

Всколыхнувшийся воздух взъерошил волосы. Внезапно захлопнувшись, тяжелые бронзовые двери едва не защемили Одуванчика, с писком прянувшего вперед. Костоглод развернулся и вскинул разряженный мушкет.

– Что там…

Позади, за дверьми, закричали.

– Идем! – рявкнул Энтони.

Все трое пустились бежать и вскоре свернули вбок, в один из безлюдных коридоров.

Поначалу Энтони решил, что двери захлопнул Видар. Вот только зачем узурпатору защищать Принца со спутниками? Судя по звону бронзы под ударами, с той стороны остались враги, пытающиеся прорваться следом.

А кому еще подчинится Халцедоновый Чертог, кроме Луны?

«И вправду, кому же, кроме нее…»

Энтони остановил Костоглода, придержав баргеста за плечо. Другой рукой он потянулся к резной угловой опоре, что высилась сбоку.

Подобное он, будто калека, коему чудится боль в отсутствующей руке, ощущал и прежде. В такие минуты Халцедоновый Чертог словно бы становился продолжением его тела. Попробовав нащупать его, Энтони обнаружил, что незримая связь почти исчезла: казалось, за долгое время дворец отвык от нее.

Подобно умирающему от жажды, Энтони бросился в его зовущие глубины, даже не задумавшись, умеет ли плавать. С головой погрузившись в волшебство дивного дворца, он обнаружил, что… нет, не видит – тут дело было не в зрении – скорее, чувствует движение в его залах и коридорах, а, сосредоточившись, мог и понять, кто там.

Или, хотя бы, на чьей стороне они бьются, за него или против.

«За меня, или против… за меня… но ведь я – не дворец».

Еще немного, и собственное «я» растворится в бескрайнем просторе Чертога… однако когти Костоглода, впившиеся в загривок, вновь воротили душу в тело: случайно ли, намеренно, баргест выбрал самое нежное место, не защищенное латами.

– Милорд…

Когти в загривке… и Луна. Она казалась холодным серебряным огоньком, маячком под стать ему самому, помогающим сохранять равновесие, держаться на плаву.

Миг – и в голове прояснилось.

– Сообщи Полликину, – заговорил Энтони, открывая глаза. – Возле амфитеатра его ждут дивные – думаю, Рыцари Красной Ветви.

Костоглод изумленно вытаращил глаза.

– Живее! – прорычал Энтони, ухватив за плечо Одуванчика.

Сильф снова пискнул и сунул руку в одну из клеток у пояса. Извлеченный наружу мотылек устроился на кончике его пальца, выслушал тихий шепот хозяина, взмахнул крылышками и с отменным проворством и целеустремленностью полетел прочь, предупредить Полликина о засаде.

Иррит назначила сэра Перегрина Терна Луне в поводыри. Слившись с сознанием Халцедонового Чертога, Луна почти не разбирала дороги, но это было неважно: заполучив в руки нежданное оружие, она использовала его со всем возможным размахом.

Мало-помалу воинов Видара охватил страх – особенно ирландцев со скоттами. Для этих Чертог никогда не был домом, а ныне восстал против них. Действуя рука об руку, Луна и Энтони преграждали путь оборонявшимся, открывали дорогу своим, а по коридорам белой вьюгой неслись мотыльки, доставлявшие отрядам атакующих новые приказания. Кому-то из Видарова воинства пришло в голову натравить на мотыльков саламандру, и половина вестников обратилась в пепел, но Луна с Энтони почти добрались до большого приемного зала – и при том побеждали.

Разумеется, не без жертв. Рыцари Красной Ветви недаром слыли непревзойденными воинами, и часть атакующих полегла. Эльфийские стрелы пополам с кремнем, выпущенные из мушкетов и пистолетов, редко кого убивали наповал, но рвали плоть, ломали кости… и попадали вовсе не только во врага.

«Надо было поучить их подольше».

К этому времени группа Луны успела разрастись от двоих до полудюжины: по пути к ней присоединились встречные, оставшиеся без напарников. Теперь все они скорым шагом шли через ночной сад. Сколь неуместными казались их окровавленные латы среди деревьев, тишины и покоя!

Впереди, над водами Уолбрука, высилась изящная арка узкого моста, но вдруг…

Оглушительный рев – и мост разлетелся под натиском вынырнувшего из воды.

При виде ждущего их существа Луна пала духом.

«А я-то надеялась, что этих среди них нет…»

Фуа, духи вод, покидать родные края не любили, однако Видару или Никневен удалось принудить этого перебраться на юг, и теперь он преграждал Луне путь, оскверняя воды ручья.

– А это еще кто? – выдохнула Иррит, тараща глаза на жуткую помесь козла с человеком.

Но Луна ответа дать не могла. Все ее мысли, все внимание было приковано к тронному залу, сердцу Халцедонового Чертога. Энтони уже приближался к дверям, и если он войдет в зал без нее…

– Я должна идти, – пробормотала она, едва слыша собственный голос. – Мешкать никак нельзя…

На тот берег Уолбрука вели и другие мосты, но фуа плавал куда быстрее, чем Луна бегала. Иррит, крепче стиснув рукоять меча, кивнула Ангризле.

– Путь мы прорубим. И постараемся не медлить.