И в пепел обращен

Сердце Луны стиснули когти отчаяния. «Слишком долго. Не успеть».

И тут она, скорее, почувствовала, чем услышала приближающийся топот копыт. Оттолкнув почтительно поддерживавшего ее сэра Перегрина, она вскинула руку, нащупала иллюзорную гриву, выгнулась дугой, взметнулась на спину Белой Лошади и обхватила ногами ее бока в тот самый миг, как Лошадь подобралась и прыгнула.

Фуа заревел, вскинул руки, но внезапный прыжок Лошади застал его врасплох, так что острые когти даже не коснулись ее наполовину незримого тела. Когда копыта Лошади коснулись земли, зубы Луны лязгнули так, что едва не искрошились в пыль. Миновав Уолбрук и фуа, Белая Лошадь с ужасающей быстротой помчалась к выходу.

По счастью, коридор, примыкавший к саду с той стороны, был настолько просторен, что легко вмещал даже служивших при Халцедоновом Дворе великанов, и Лошадь переступила порог, загремела копытами по мрамору пола, даже не сбившись с шага. Извернувшись почти так же отчаянно, как в недавнем прыжке на лошадиную спину, только на сей раз не телом – душой, Луна увлекла мысли и чувства назад, очищая разум от всех остальных покоев дворца, кроме большого приемного зала, что лежал впереди – только за угол свернуть.

Там же, за углом, был и Энтони. У поворота Луна спрыгнула на пол, и Белая Лошадь устремилась вперед без нее. Понимала ли она, что происходит? Трудно сказать, однако Лошадь на всем скаку врезалась в двери, распахнувшиеся настежь под ее натиском, подкрепленным всей тяжестью холма, служившего ей ложем. Створки повисли на одной петле, открыв Луне с Энтони вид внутрь… и лишив их всех шансов приготовиться.

Вторжение оказалось для Видара полной неожиданностью. И Луна, и Энтони знали, насколько разрознены его силы. Рассеянные по всему Чертогу, враги становились легкой добычей для быстроногих разведчиков их отрядов. Однако Видар был отнюдь не глуп: догадываясь, кто напал на дворец, он понимал, что вскоре нападающие явятся по его душу. Путь через тронный зал преграждал строй воинов в сверкающих латах – целая полудюжина Рыцарей Красной Ветви. Едва Луна успела разглядеть все это, удар Белой Лошади расшвырял их в стороны, точно сухую листву. Легенды гласили, что все они – непревзойденные колесничие, но в Халцедоновом Чертоге на колеснице в бой не пойдешь, и кавалерийской атаки рыцари вовсе не ожидали.

Вот только за рыцарями держал оборону еще один воин.

Твердый, словно гранит, кулак ударил в голову Белой Лошади сбоку, и этот удар достиг цели. Пронзительно… нет, не заржав – вскрикнув почти по-человечески, Лошадь на полном скаку отлетела в сторону и врезалась белым боком в одну из колонн с каннелюрами, рядами тянувшихся вдоль стен.

Ответный рык Кентигерна Нельта сотряс потолок. Луна подскакала к дверям зала одна, без союзников, если не считать Белой Лошади, а при Энтони имелись лишь окровавленный Костоглод да один из беркширских гоблинов. На поясе Луны висел Лондонский меч, и за время изгнания она успела освоить кое-какие премудрости мечевого боя, но вчетвером им великана было не одолеть.

Невзирая на это, Луна обнажила оружие, а Энтони шагнул вперед, заслоняя ее собой.

Без размышлений закрыв собственным телом Луну, Энтони выхватил из кобуры последний пистолет и выстрелил. Тем временем великан, точно горная лавина, устремился на них, и выстрел, похоже, попал в цель, однако Кентигерн даже не пошатнулся, а Рыцари Красной Ветви начали понемногу приходить в себя. Вчетвером против семерых, и каждый из их четверки много слабее врага, а свои никак не подоспеют на помощь вовремя… Что ж, они переоценили собственные силы, и вот теперь настало время расплаты. Вздумай они отступить, выломанные двери не задержат Кентигерна и на мгновение ока.

Да, но ведь Халцедоновый Чертог вступился за них, когда они воззвали к его помощи!

«Не поможет ли он и сейчас?»

Дотянувшись до Лондонского меча, Энтони стиснул его рукоять поверх пальцев Луны, развернул клинок острием вниз и вонзил Меч в пол, вложив в удар всю тяжесть тела.

Что помогло им – догадка или согласие, достигнутое при посредстве Халцедонового Чертога? Сие, в конечном счете, неважно. Луна гладко, без заминки, поддержала его движение, а когда Меч вошел в мрамор, оба в один и тот же миг отдали приказание.

Большего не потребовалось: потолок зала послушно раздался, и…

Казалось, спинной хребет Луны треснул, переломился под жуткой тяжестью. Грохот обвала заглушил их с Энтони крик, а в следующую минуту все вокруг скрылось в облаке пыли. Задыхаясь, ослепшая от боли, Луна думала лишь об одном: удержать, не упустить власти над высвобожденной ими силой. Невдалеке от рухнувших на колени королевы и Принца, изо всех сил сжимавших рукоять Меча, лавина камня остановилась, однако Луна еще долгое время опасалась разжать пальцы и дать отдых занывшему от удара плечу.

Выпущенный из рук, Меч так и остался торчать среди треснувших мраморных плит. Энтони, тоже разжавший ладонь, тяжко дышал, не в силах подняться с колен.