Я должна кое-что тебе сказать

– Девочка моя, я не читала ваших книг, но я наблюдаю за вами два дня, вы и здесь, и одновременно как бы не вполне тут, от вас не ускользает ни одно слово, ни одно мгновение!

Эльза засмеялась.

– Я надеюсь почерпнуть здесь немного вдохновения, я уже много месяцев ничего не пишу, не идет – и все тут!

– У вас ведь такое не в первый раз, правда? Это самое трудное время для писателя, когда задаешься вопросом, вернется ли к тебе когда-нибудь вдохновение…

Эльза внимательно посмотрела на нее. Собеседница, похоже, понимает, о чем говорит.

– Я долго работала в книжном деле и хорошо знаю, что из себя представляют писатели. Не отчаивайтесь, все придет, и тогда уж – полный вперед! Покажите им, этим буржуям, что такое настоящий писатель!

Подошел Тома: «Эльза, я не познакомил вас с Натали Лежандр? Натали, знакомьтесь – Эльза…» Но Натали Лежандр уже отошла.

– Что ей было надо?

– Да ничего, мы говорили о книгах Беатрис.

– Беатрис ее терпеть не могла.

– Да? Она говорила, что была раньше издательницей…

– Ну боже мой, Эльза, неужели вы не узнали Натали Лежандр? Самого жестокого литературного критика в газете Le Monde?

– С чего это я должна ее узнавать, я вижу ее впервые, я думала, что тут только киношники!

– Она спутница Жанны Лафосс, Жанна – режиссер и, кстати, намного приятнее в общении, вы с ней еще познакомитесь…

– А ваши друзья правы! Что у вас за фиксация на писательницах? Вы могли бы найти себе актрису, раз стольких знаете!

– Актрисы? Какой кошмар, они слишком нарциссичны!

– Ну, по крайней мере вам не будет казаться, что вы вытащили их из грязи…

– Эльза, обойдемся без истерик! О, вы только посмотрите, кто пришел! Изабель, тебе удалось освободиться пораньше, как чудесно!

Эльза не верила собственным глазам: перед ней миниатюрная, с сияющей улыбкой стояла сама Изабель Юппер и протягивала ей руку.

– Очень приятно! Тома сказал мне, что вы писательница! Настоящая писательница! Я поражена!

17

Натали Лежандр была права. Беатрис была родом из богатой буржуазной парижской семьи. Эльза – из провинциальной семьи среднего класса. Отец Беатрис был сыном влиятельного промышленника и знаменитым коллекционером, мать – художницей, они долго жили как рантье и оставили единственной дочери огромное состояние. Было в Беатрис изящество и непринужденность привилегированного класса, она всегда и везде была на своем месте, как у себя дома. Яркие цвета, бирюзовые платки в тон ее серо-синим глазам, дорогие ткани, марки, о которых Эльза и не слышала раньше… Эльза же с подросткового возраста носила только черное и темное. Ей хотелось продемонстрировать таким образом черноту собственной души, предъявить миру свою темную сторону. Чтобы нравиться Тома, она начала носить свитера цвета фуксии, зеленые, желтые, а порой флуоресцентные, почти невыносимо яркие. Хотя они хорошо сочетались с ее вечными джинсами и черной курткой. Тома делал ей комплименты: «Вам идет желтый, вы должны чаще его носить. Беатрис любила цвета, она была такой веселой и жизнерадостной». И в то же время, думала Эльза, она собирала газетные вырезки о женщинах-убийцах. Ей снились сцены самоубийств и реки крови. Эльза читала это, она знала, что скрывали синие шали и яркие наряды. У Беатрис тоже была своя темная сторона. За любовью к ярким цветам и праздникам прятались револьверы. Пресловутые револьверы, в квартире они были повсюду, даже в спальне… У Беатрис, как и у Эльзы, была страсть к разрушению. Эльза была ее литературной сестрой, в сущности, она знала ее лучше, чем Тома, лучше, чем кто-либо.

Когда Эльза была в Лионе, ее жизнь, сосредоточенная вокруг занятий и вопросов сына, казалась ей однообразной.

– Мама, кто такой Карл Великий?

– Король Франции…

– Как Эммануэль Макрон?

– Ага.

– Это было давно?

– О да!

– После динозавров?

– Динозавры тогда уже умерли!

– А ты его видела?

Утром она провожала Лео в школу, в среду[4] – на дзюдо, затем на детскую площадку. Там она встречала других родителей и вела с ними типичные родительские разговоры. А как вам новая директриса, она ничего? Скоро ли дети смогут ходить в школу без масок? Кстати, не знает ли она хорошего ЛОРа в этом районе? Учитель говорит, что малыш плохо слышит…

По будням после обеда Эльза вела литературные кружки, которые были весомой добавкой к ее скудным писательским заработкам. Чаще всего она преподавала подросткам. Во время занятий она полностью посвящала себя юным ученикам и ненадолго забывала о Лео и Тома – двух главных людях в своей жизни, между которыми она разрывалась неделю за неделей.

В пять часов вечера она бежала забирать Лео из школы, а дальше все шло как по накатанной, одни и те же ритуалы в неизменном порядке: перекус, уроки, ванная, ужин, чистка зубов, сказка на ночь. Когда Лео наконец засыпал, Эльза падала на свою кровать, совершенно неспособная о чем-либо думать.