Я историю излагаю... Книга стихотворений

Умер враг, который вел огоньв сторону мою без перестану.Раньше было сто врагов.Нынче девяносто девять стало.Умер враг. Он был других не злее,и дела мои нехороши.Я его жалею от души:сотня — цифра все-таки круглее.Сколько лет мы были неразлучны!Он один уходит в ночь теперь.Без меня ему там будет скучно.Хлопнула — по сердцу словно — дверь.

Выдержка

Плакал старый сановник, узнав про инфаркт,не тогда, когда внутренней финкой резнули,а тогда, когда дети с женою заснулии за окнами стих торопливый Арбат.Боль была такова, что ни чин, ни права,

и ни личные связи в аптечной контореисчерпать, а не то чтобы сжечь, это морене могли. Боль была велика, как Москва.Но старинная выдержка лет тридцатизаседаний и сессий, речей и молчанияпомогла, пособила осилить отчаяниеи по этой тропе осторожно пройти.Улыбаясь от бедствия, словно казах,словно Азия перед сиянием бездны,вел себя как обычно — спокойно, любезноу семьи, у сиделки, у всех на глазах.Личный опыт и знанье того, что нельзяи что все-таки можно, и былая закалкапомогли этот день, извиваясь, скользя,перейти, пережить, впрочем — шатко и валко.Но сейчас он остался один. Он закрылголубые глаза, впал во сны или в думы.Шум семьи вскоре стих. Шум беды, ее крик,плеск

   покрыл, перекрыл маловажные шумы.Ливень середь полей в сердцевине беды!в урагане недоли! в потоке несчастья!И тогда он заплакал: от боли отчастии отчасти от мысли: напрасны труды.Да, напрасны усилия долгого дняи деяния жизни короткой напрасны.Это ясно. А прочее было неяснои ненужно. И смерть надвигалась звеня.Значит, вот как приходит! Густеющий звон,колокольный, набатный, нет, гуще и слаще.Он последним усильем из гущи и чащивылез. Снялся с учета и выскочил вон.

Хорошая смерть

И при виде василькаи под взглядом василискаговорил, что жизнь легка,радовался, веселился,

улыбался и пылал.Всё — с улыбочкой живою.Потерять лицо желалтолько вместе с головою.И, пойдя ему навстречу,в середине бодрой речи,как жужжанье комара,прервалась его пора,время, что своим считал…Пять секунд он гаснул, глохнул,воздух пальцами хватал —рухнул. Даже и не охнул.

«Рядовым в ряду…»

Рядовым в ряду,строевым в строюобщую бедулично, как свою,общий груз задачна себе таскал,

а своих удачличных — не искал.Человек в толпе,человек толпы —если он в теплеи ему теплывсе четыре углаего площади, —жизнь его прошлакак на площади.На виду у всехего век прошел.Когда выпал снег,и его замел.И его замелэтот самый снег,тот, что шел и шел,шел и шел навек.

«Прожил жизнь, чтобы выяснить, что все кончается…»