Я не свидетель

— Я ищу женщину, которую звали Рита, очевидно Маргарита. Фамилия неизвестна. Работала в ту пору на заводе кладовщицей в инструментальном цехе.

— А говорите, что занимаетесь всякой мелочью! — покачал головой собеседник. — Ничего себе мелочь: найти бесфамильного человека через сорок два года!

— Вы давно здесь работаете?

— Четыре года.

— А до вас кто был?

— До меня один подполковник, отставник. Проработал шесть лет. А вот до него… Знаете, у нас есть такой стенд «Они защищали Родину». Там фотографии и краткие биографии всех фронтовиков, кто пришел на завод сразу после войны.

— Можно взглянуть?

— Конечно…

Они спустились этажом ниже, где был небольшой холл, по дугообразной стене которого шел застекленный стенд.

— Вот, — указал кадровик. — Второй ряд, третий справа.

Небольшой портрет пожилого мужчины в военной фуражке, в офицерском кителе покроя конца сороковых, — со стоячим воротником, только без погон. Полноватое лицо его ничего не выражало, вернее выражало напряженность человека, который знает, что его снимают. Левин стал читать текст под фотографией: «Колядко Амвросий Илларионович. Родился в 1918 году. Участник Великой Отечественной войны. Член КПСС. Имеет правительственные награды. На нашем заводе проработал с 1946 по 1979 год в должности начальника отдела кадров».

— Олег Степанович, а у вас нет его адреса или телефона? — спросил Левин.

— Это должно быть, пойдемте.

Они вернулись в кабинет. Из нижнего ящика стола кадровик, порывшись, достал длинный узкий справочник с вертикальным алфавитом, и полистав его истрепанные страницы, сказал:

— Записывайте. Колядко Амвросий Илларионович, улица Чапаева, дом двенадцать, квартира шесть, телефон 35-74-01.

— Спасибо, Олег Степанович, — Левин поднялся.

— Да тут не за что… Дорогу от меня найдете? Вниз и налево, а там проходная.

— Найду. Спасибо…

Выйдя за ворота, Левин поискал глазами телефон-автомат, но не обнаружив, пошел к автобусной станции, где в уголочке припарковался Стасик.

Левин вошел в одноэтажное замызганное здание станции. Недалеко от касс висело три телефонных аппарата. Один оказался неисправным, но монетку заглотал. Левин перешел ко второму, набрал номер. После долгих гудков ответил резкий женский голос:

— Да!

— Это квартира товарища Колядко? — спросил Левин.

— Его.

— Будьте добры, Амвросия Илларионовича можно?

— Можно, можно! — трубку на что-то там положили, но Левин слышал: Отец, иди к телефону. Амврося, ты что, глухой, к телефону тебя.

— «Дочь? Невестка? А, может и жена. Иногда жены называют мужей „отец“», — гадал Левин, вспоминая нелюбезный голос женщины. Но тут в трубке кто-то тяжко задышал, и сиплый голос произнес:

— Колядко слушает.

— Здравствуйте, Амвросий Илларионович. С вами говорят из сыскного бюро «След». Левин моя фамилия. Вы, пожалуй, единственный, кто может нам помочь в одном деле. Не откажите в любезности.

— Я хвораю. Ноги больные. Ежели вам уж так нужно, прибывайте ко мне.

— Хорошо, с вашего разрешения я через пятнадцать-двадцать минут буду. Улица Чапаева двенадцать, квартира шесть. Правильно?

— Ну да. Езжайте.

— Уже еду, — Левин подмигнул сам себе и повесил трубку…

— Заводи, Стасик. Гулять так гулять. Улица Чапаева, двенадцать, сказал он шоферу.

— Поедем через Артема, — согласился Левин, хотя ему было безразлично, как поедет Стасик, поскольку его занимала радостная мысль, что день начал складываться с маленьких удач: кадровик с завода попался любезный, на заводе оказался стенд с фотографией, подписью, сохранился алфавитный справочник, где имелся адрес и телефон Колядко, — и — главное — сохранился сам Колядко, которому, как высчитал Левин, шел семьдесят третий год. С завода Колядко ушел одиннадцать лет назад. За это время он мог поменять квартиру или уехать в другой город, просто умереть, наконец, мог только что по телефону послать Левина ко всем чертям…

Дверь открыла маленькая толстая женщина лет шестидесяти в домашнем фланелевом халате до пят, с кудрявыми черными крашенными до лилового отлива волосами.

— Входите! — как бы рыкнула она.

Левин сразу узнал этот голос.

— Амврося, к тебе пришли!.. Он у себя в кресле. Ноги не держат. Пить надо было меньше, — сообщила она Левину, утицей шествуя перед ним по длинному коридору. Возле входа в кухню она остановилась. — Дверь налево в его комнату. Да нет! Куда вы идете? Это в туалетную. Следующая…

Колядко сидел в кресле, сдвинув очки на нос и глядя поверх них на вошедшего Левина. На коленях у него лежала газета. У распухших ног стояли суконные тапочки с отрезанными задниками, видимо отечные ступни не умещались в тапочки.

— Здравствуйте, Амвросий Илларионович, — поздоровался Левин. Извините за вторжение. Без необходимости не стал бы вас беспокоить.

— Садитесь вон в то кресло, — сипло сказал Колядко.

На кресле стоял телефонный аппарат с длинным шнуром. Левин снял аппарат, осторожно поставил на книжную полку и сел.