Я ползу сквозь (ЛП)

«Ты слышишь мои мысли?» – спрашивает Густав у меня в голове.

«Да», – думаю я, но он не слышит, и я шепчу:

– Да.

Он, похоже, встревожен, так что я добавляю:

– Не волнуйся. Особо рыться не буду.

Мы спокойно сидим три минуты. Густав мысленно разговаривает со мной. Он думает: «В этих людях нет ничего исключительного, они просто трусы».

Я хочу спросить Густава про горючее, но сквозь загадочную гениальную стену нас наверняка услышат, так что я просто смотрю перед собой. Я складываю руки на коленях, как будто зашла сфотографироваться на документ. Мы ждем. В моей голове Густав рассказывает: «Кеннет сказал, что у моего полета будет миссия. Я не знал, какая именно, но любая миссия лучше экзаменационной недели. Я думал, тут все будет иначе. Может, тут правда все иначе. Может, здесь наше место. Может, нет. Я пока не понял».

Стена со щелчком поднимается. Гэри стоит, а остальные пятнадцать человек по-прежнему сидят.

– Где вертолет? – спрашивает Гэри.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Густав отвечает:

– Мы разбились.

– Где?

– В трех днях пути отсюда. Не знаю, в какую сторону. Помните, мы сказали, что три дня шли?

– У вас не осталось никаких ран от крушения.

– Это деревья, – отвечаю я, вспоминая слома мамы. – Деревья спасли нас. Хотя я подвернула ногу, пока слезала, а Густав слегка ударился головой.

Густав потирает висок. Гэри оценивающе наблюдает.

– Первым делом надо найти вертолет, – говорит он. – Завтра же начнем поиски.

Я слышу, как Густав пытается подобрать слова, чтобы спросить, уничтожат ли его, но прежде, чем он произносит хоть что-то, кто-то из ученых нажимает на кнопку и снова опускается стена.

Мы с Густавом сидим и смотрим прямо перед собой.

– Они его сломают, – шепчу я. – Точно сломают. Надо отсюда выбираться.

Густав кивает, как будто размышляет, верить мне или нет.

Когда стена снова отъезжает к потолку, шестнадцати гениев уже нет. Комната пуста. Густав смотрит на меня и протягивает руку. Взявшись за руки, мы выходим через главную дверь, открывшуюся перед нашим носом и закрывшуюся за спиной.

Снаружи на двери тщательно выписано от руки послание. Красной краской выведено: «Обратных рейсов нет».

========== Чайна Ноулз — рано утром в пятницу — обновление ==========

Для Станци. Стереть, стереть, стереть-2

Есть дырочка: ты скрепку разогни и внутрь просунь,

И мир сотрет всю память.

Дорогой к остановке станет он

В ночи, когда спит даже мужчина

Наш опасный из куста.

Надежным местом станет для тебя

И для таких, как ты, ведь даже монстры

Хотят перед экзаменом поспать.

Я стараюсь не срываться на бег. Пытаюсь контролировать ситуацию: кишки внутри, я снаружи. Я новенькая.

Я никому не оставила записки, даже сестрам. Я буду скучать, зато им достанется больше маминого внимания и еще одна комната. Я пишу Шейну, он отвечает, что ночует дома у друга, тоже в Нью-Йорке, и просит написать, когда доберусь. Первый автобус выходит в 3:45 утра и прибывает в шесть. Я отвечаю, что буду к шести. И добавляю: «Если хочешь, встречай у портового управления». Но он, видимо, уже отключил телефон и не отвечает.

У света фонарей странный оттенок. Кажется, я никогда раньше особо не приглядывалась. Он какой-то янтарно-розовый, и мне кажется, что я иду по полю будущего. Возможно, наше стандартное пригородное товарищество это и ждет. Может быть, оно регенерирует, как печень. Может быть, оно проглотит нас заживо, и мы будем чувствовать жжение кислоты, распадаясь на молекулы. Станци бы сказала, может такое быть или нет. Я жалею, что не оставила ей записку. Если она когда-нибудь вернется, я хочу, чтобы она знала, что со мной все хорошо. Она умная и наверняка поймет, куда я исчезла.

Я слежу за тем, чтобы не вывернуться обратно. С каждым шагом становится легче. Мне уже хочется попробовать разговаривать вслух, и я предвкушаю, как дойду до остановки, пойду покупать билет и скажу кассиру «Доброе утро», а потом поздороваюсь с соседями по автобусу.

Когда я дохожу до остановки, меня практически подрезает какой-то бизнесмен – хотя меня отчетливо видно. Я думаю, что он, наверно, хочет придержать мне дверь, но он заходит, и дверь захлопывается за ним. Я трогаю пальцем свое предплечье, чтобы убедиться, что не исчезла. Надоело быть невидимой. Бизнесмен как раз оплачивает билет, когда я встаю следом.

– Доброе утро! – здороваюсь я, и они с кассиром окидывают меня такими взглядами, как будто я сказала что-то непристойное. Вместо того чтобы проглотить себя, я здороваюсь более нейтрально: – Привет.