Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Кац также вспомнил, что текст был написан уже на передовой, а девушки-телеграфистки, которым стихи очень понравились, передали их в редакцию по телеграфу, в виде исключения, и там они срочно были сданы в набор вместе с нотами. Хотя ветераны в своих воспоминаниях назвали «Донскую лирическую» песней 4-го Украинского, создана она была ещё на Южном фронте и опубликована во фронтовой газете «Во славу Родины». Советские войска освободили Ростов 9 февраля 1943 года, тогда же Талалаевский, Кац и Табачников сочинили песню, а переименован Южный фронт в 4-й Украинский был лишь 16 октября 1943 года.

Вот текст «Донской лирической»:

Когда мы покидали свой родимый крайИ молча уходили на восток,Над синим Доном,Под старым клёномМаячил долго твой платок.Я не расслышал слов твоих, любовь моя,

Но знал, что будешь ждать меня в тоске.Не лист багряный,А наши раныГорели на речном песке.Изрытая снарядами, стонала степь,Стоял над Сталинградом чёрный дым.И долго-долгоУ самой Волги

Мне снился Дон и ты над ним.Сквозь бури и метелицы пришёл февраль,Как праздник, завоёванный в бою.И вот мы сноваУ стен Ростова,В отцовском дорогом краю!Так здравствуй, поседевшая любовь моя!Пусть кружится и падает снежок

На берег Дона,На ветки клёна,На твой заплаканный платок.Опять мы покидаем свой родимый край.Не на восток — на запад мы идём,К днепровским кручам,К пескам сыпучим.Теперь и на Днепре наш дом.

Фронтовой текст совершенно оригинален — как и мелодия, которую Табачников создал специально под стихи Каца и Талалаевского. Юрий Бирюков сообщает: «Запомнилась одна смешная подробность. Художник, перерисовывавший ноты, а вслед за ним и цинкограф допустили ошибку — изменили одну ноту. Но композитор не только не огорчился, а даже остался доволен: “Так лучше”, — сказал он…»

Песня оставалась популярной и после войны: есть воспоминания о том, как её пели инвалиды в электричках. К тому времени у неё появилось ещё одно название — «Сталинградское танго». То, что именно оно послужило творческим посылом при создании «колымского романса», не вызывает сомнений. На это указывает полное совпадение последнего куплета «На Колыме» с предпоследним «Донской лирической».

Следует сказать и о печальном факте. К сожалению, одного из авторов «Донской лирической» постигла та же судьба, что и его творение. Матвей (Мотл) Талалаевский в период гонений на еврейскую культуру в СССР осенью 1951 года был репрессирован и сослан в Среднюю Азию. Правда, после смерти Сталина в 1953 году поэт вернулся в родной Киев.

«Ёлки-моталки»: проколы с колымской географией

Можно с большой долей достоверности предположить, что фронтовую «Донскую лирическую» в колымские лагеря после войны привезли арестанты-«вояки» — необязательно даже из блатных. Так, на сайте Бориса Андюсева «Сибирское краеведение» в комментариях к тексту песни читаем: «Песню “Когда мы покидали свой родимый край” я записал ещё в 1990-х годах со слов Виктора Прокопьевича Бектяшкина, ветерана труда, всю жизнь проработавшего спасателем ВГСЧ в п. Северо-Енисейском. В. П. Бектяшкин ещё в ранней юности, в первые послевоенные годы слышал эту песню во время концертов художественной самодеятельности. Её, видимо, привезли с войны фронтовики». То есть песня была популярна по всей стране. А упоминание Ростова имело особое значение для блатарей: Ростов-папа пользовался неизменным уважением в уголовно-арестантском мире.

Лагерный вариант быстро обрёл популярность и разошёлся по всей стране Зэкландии, из-за чего песня подверглась ряду искажений. Так, многие «шансонье» повторяют вслед за Михаилом Шуфутинским, спевшим в 1982 году:

На Колыме, где тундра и тайга кругом,Среди замерзших елей и болот…