Я, редактор. Настольная книга для всех, кто работает в медиа

Ялта ведь вообще славится своей галькой. Круглая, укатанная, голубиное яйцо, тигровый глаз, лилипутский баклажанчик – вечно шелестит она, пришёптывает и звенит. Господина с куклой я больше не встречал, хотя часто гулял по берегу, разглядывал прохожих, собирал гальку. Некоторые, особенно интересные, полосатые и клетчатые камешки, клал для чего-то в карман. Многие люди, между прочим, собирают зачем-то такие морские камни. Что они потом делают с ними – не знаю.

Рассказ Юрия Коваля «КРАСНАЯ СОСНА»

https://bit.ly/3ddATWN

После полного поворотов и экшена сюжета эта смена регистра ошеломляет и даже месмеризирует, потому что автор неожиданно открыл ещё один способ посмотреть на случившееся, как бы скрестив свой экзистенциальный опыт с опытом героя.

Ещё один приём – включённое наблюдение с нуль-позиции. Нуль-позиция – это попытка объективного, очищенного от любых проявлений мнения автора, взгляда на героя. Безусловно, социальные исследователи и философы давно пришли к консенсусу, что полностью избавить наблюдателя с камерой или блокнотом от воздействия его прежнего опыта невозможно, – но стремиться к этому и рефлексировать своё отношение к увиденному невероятно полезно.

Нет ничего хуже «авторской» журналистики, которая позволяет автору трактовать увиденное с собственных позиций – не рефлексируя, опять же, своё отношение к объекту наблюдения и не подвергая его сомнению с помощью взгляда на ситуацию через разные оптики. Для примера сравните интервью журналистки Саши Сулим с ангарским маньяком Михаилом Попковым и интервью шоувумен (да, употребляя такое определение, я недвусмысленно выражаю своё отношение) Ксении Собчак со скопинским маньяком Виктором Моховым.

Интервью Саши Сулим с Михаилом Попковым

https://bit.ly/3wYOzwN

Видеоинтервью Ксении Собчак с Виктором Моховым

https://bit.ly/3xtONMT

Оттуда же, из опыта драматургического «документального поворота» второй половины ХХ века, журналисты могут заимствовать практику монтажа своего текста и документов, в том числе показаний, мемуаров, биографических интервью действующих лиц. Пример такого монтажа мы уже разбирали на примере очерка «Россия уходит в подполье: пять дней в гаражах Тольятти».

Отдельно следует сказать об использовании в тексте исторических документов.

Прошлое как исток настоящего недооценено. Именно поэтому вдумчивый редактор всегда проследит, чтобы автор, отправляющийся писать очерк или расследование, знал историю места, куда едет. Часто так находятся довольно впечатляющие рифмы.

Чтобы далеко не ходить за примером, можно вспомнить финал того же «гаражного» очерка Ксении Леоновой. Действие происходит в огромном полулегальном гаражном комплексе города Тольятти. Не так уж много россиян знает, что Тольятти – это фамилия. Ещё меньше помнит, чья это фамилия (какого-то итальянского – или французского? – коммуниста). И совсем уж никто, кроме специалистов, не читал трудов коммуниста Тольятти, товарища гораздо более известного философа Антонио Грамши. И стоило автору с редактором открыть том Тольятти, как выяснилось, что он фактически описал принципы самоорганизации свободных рабочих, реализовавшиеся сто лет спустя в путинской России, в городе, названном его именем. Редактор решил приберечь эту рифму для финала очерка, и действительно, она сыграла роль кикера – последнего абзаца текста, резко поворачивающего весь сюжет (например, дающего взгляд на случившееся с радикально другой точки зрения).

Драматургические приёмы, уместные в медиа

С драматургией чуть проще. И в статьях, и в лонгридах можно применять любой приём из переведённых на русский книг «Спасите котика!»[5] Блейка Снайдера или «История на миллион долларов»[6] Роберта Макки – но при одном условии. Выбранный приём должен быть применим к избранному вами жанру. Иными словами, не должен раздувать объём онлайн-материала до совсем уж циклопических масштабов.